Я бы назвала "Федру" поэтически-акробатической постановкой, с очень своеобразным музыкальным сопровождением и бешеной энергетикой. Спектакль сложный, не для среднестатистического театрального обывателя. Во-первых, это древнегреческая трагедия, что уже трудно для восприятия, во-вторых, рассказанная М.Цветаевой, неординарной поэтессой и сложной личностью. В-третьих, режиссер Роман Виктюк добавляет эксцентричности. Надо быть подготовленным зрителем, чтобы понимать, что происходит, и получать от этого эстетическое удовольствие. К сожалению, многие просто не поняли, куда они вообще попали, поэтому через полчаса народ потянулся к выходу. Что касается меня, то пребываю в очередном культурно-эстетическом шоке, в хорошем понимании.... Себя отношу к категории "среднестатистический театральный зритель".

Побывала на спектакле Романа Виктюка "Федра". Для меня он оказался нудноват и местами вульгарен. Понимаю, что трудно создать драму из поэзии. И все же. Ощущение, что Виктюк сильно устарел. Его форма устарела, сейчас она смотрится пошловато: мужчины, которые играют женщин, играют своими рельефными телами, приникая друг к другу до почти неприличной близости, и купаются в нарцистическом акте "как же я хорош". Очень трудно отделаться от мысли, что это напоминает гей-театр с не очень молодыми солистами, чьи проглядывающие через разрезы мускулы почти всех частей тела смотрятся неприлично рядом с торсами молодых мальчиков. Я понимаю, что это стереотип, но манерность, пластика, экспрессивность, которые выходят за тонкую грань меры, создают очень конкретные ассоциации. Про уровень театра: для меня это было и не балет, и не театр. Не дотягивало оно до хорошего театра ни по режиссуре, ни по хореографии, ни по чувству вкуса, ни по тонкости выстраивания театрального полотна и мысли. Мне это напомнило историю театра Любимова: его старые спектакли смотрятся, захватывают, а новые - нет, они о старом, теперь уже не актуальном, не ухватывающем время - его "Медея" из ГУЛАГа, все из ГУЛАГа. Оба провокаторы, некогда смелые первопроходцы. Но их спектакли продолжают жить в своем времени, продолжают питаться прошлым. Виктюк жалуется, что зритель уже не тот, не культурен. Но ведь к созданию этого нового зрителя он тоже причастен. Бозин откровенно говорит, что на "Служанок" ходят определенная публика - поглазеть на обнаженных мужчин и на бойкие танцы. А вот Фоменко другой, он о вечном. Да, он не простой, требует работы в процессе спектакля, и кто-то тоже назовет его нудным. И в его театре совсем другой репертуар. Или Хржановский, режиссер мультфильмов, который вдруг ставит со сценаристом Арабовым чудесный фильм о Бродском, и не чувствуется, что им пора на пенсию. Или братья Тавиани, которые не всегда снимали удачное кино, в своем возрасте очень выдержанного вина ставят "Цезарь должен умереть" в тюрьме - фильм и спектакль одновременно, а потом "Декамерон" - я даже не ожидала, что такой красивый фильм можно снять по "Декамерону". И Вим Вендерс... Они все время в ключе, постоянно в поиске, всегда современны.

Вчера второй раз посмотрела «Федру» - первый был на генеральном прогоне. Конечно, для того, чтобы написать полноценный текст про этот спектакль, его нужно смотреть далеко не два, и даже не пять раз. Больше. Хотя, как и в случае с любым другим спектаклем Виктюка, каждый раз будет приносить новые открытия – в спектакле, в себе, во Вселенной. А ПЛОД КАКОВ? ДУМ СОБСТВЕННЫХ… Для меня «Федра» особо дорога. Как минимум, тем, что в ней встретились два любимых Художника – «первый человек в литературе 20 века» (с) и безоговорочно первый (главный) для меня человек в режиссуре 20-21…и далее. Искусство вечно, да. В процессе написания этого текста постоянно ловила себя на том, что сбиваюсь на чтение первоисточника – захожу в поисках нужной («в настроение») цитаты и «зависаю» надолго. Так же, как на спектакле – при всей красоте сценической – иногда хотелось закрыть глаза и ПИТЬ текст обостренным слухом, растворяться в звуке. Цветаевский текст Виктюком и артистами прочитан идеально. Понят – точнее некуда (моё личное мнение, безусловно). Понят и прочитан в первую очередь на уровне вложенных в него энергий – и это, пожалуй, один из самых ценных моментов. СЛЫШУ, СЛЫШУ КОНСКИЙ СКОК… Как ни странно, в связи с этим («прочитан на уровне энергий») сейчас в голове возникла совсем не цветаевская цитата – из «Таис Афинской» Ивана Ефремова. Тем не менее, в моё настоящее ощущение «Федры» она вписывается довольно точно. Федра, кстати, дочь Крита, как и Таис. Да и можно найти оооочень много параллелей между обрядами, исполняемыми в храме Кибелы в «Таис», и тем, что Федра – дочь Пасифаи и сестра Минотавра («Ариадне — cecтра. Дважды: лоном и ложем свадебным» - а лоном материнским – еще и Минотавру). Было бы желание эти параллели искать Смайлик «smile» А Роман Григорьевич желание поиска будит виртуозно! «Корни Земли-Геи и всего на ней обитающего спускаются в бездну хаотических вихрей, беснующихся под Тартаром в ужасном мраке Эреба. Подобно этому корни души тоже поднимаются из тьмы первобытных чувств, вихрями крутящихся в лоне Кибелы. Эти чувства, мрак и страхи нужно пережить, чтобы освободиться от их тайной власти, выпуская на волю…» (с) «Таис Афинская». «Ни разу не человеческое» - читаю свои отрывочные заметки, сделанные во время спектакля. Да. Именно. Животное-божественное начало, восходящее к тому, что было еще ДО очеловечивания богов. Животное – читай «самое честное», неприкрытое, не сыгранное/наигранное. Это начало режиссер выводит ярко (и не только в «Федре», кстати) – хотя бы в сцене, где Федра «приручает» Ипполита, придя к нему в пещеру. В буквальном смысле слова – он рычит при ее приближении, постепенно успокаивается, узнавая …или привыкая. ПОРЧЕНОГО СЕРДЦА ХОД… В начале спектакля Федра – это еще не Федра. Это демон, дирижирующий началом ритуала, поставленного Виктюком. Демон, еще не овладевший маской Федры. «Овладевший» – прописано изначально в программке, но это случится в спектакле далеко не сразу – нам дадут возможность самим увидеть это превращение. Дмитрий Бозин играет всех сразу – и демона-автора действа, и золотоволосую нежную Федру-Марину Ивановну («и зелень глаз моих, и нежный голос, и золото волос»), и перерожденное «порченое» существо, теряющее человеческий облик от страсти, посланной в наказание, и взывающее к Ипполиту буквально «из могилы» («инсайд» с одной из репетиций, признаЮсь). Всё это гармонично уживается в одном артисте (а в какие-то моменты даже вступает в диалоги – например, «демон-Федра»!) – ибо соединено давним идеальным совпадением. Сотворчеством «Виктюк-Бозин», за которое хочется благодарить прихотливую судьбу практически на каждом спектакле Виктюка... В ЭТОМ ПЕПЛУМЕ, КАК В СКЛЕПЕ… За четыре года до пьесы Цветаева написала цикл «Федра» из двух стихотворений – «Жалоба» и «Послание». Он так и остался отдельным, в пьесу они впоследствии не вошли. Роман Григорьевич вплел их в спектакль так, будто только там они и могли изначально существовать. «Ипполит, Ипполит, болит…» звучит как молитва буквально вознесенной на Олимп Федры (опускается декорация с золотыми лентами, накрывая «скульптуры богов» в глубине сцены, а на Федру проливается персональный поток лент-света – с шаманского бубна, вознесенного над нею руками Судьбы). Молитва-жалоба уже обожествленному ею пасынку («Небожителей - мы - лепим!»). «Ипполиту от Матери - Федры - Царицы - весть» совершенно логично восполняет отсутствие в пьесе текста письма – так, кстати, Ипполитом и не прочитанного. Но теперь – «через века» – услышанного нами. …Хочется еще написать подробнее об актерских работах. Об Ипполите Игоря Неведрова, который при всей своей исступлённости в служении Афродите до последнего даёт надежду (зрителю и Федре) – в неуловимых «секундно-неуверенных» интонациях («Артемиде служу! А…..ты…..?»), в скорби о том, что «умру бездетным». О Тезее Александра Дзюбы, ведущем – даже выше демона-Федры – ритмически – это шаманское действо. О Тезее, единственном на сцене, кто пришел из нашего привычного мира, единственном, кто видит это со стороны – и даже в финале объясняет публике (зачитывая отрывки из дневников Цветаевой) то, что неподготовленные могли не понять. Об Иване Ивановиче, играющем Кормилицу-Судьбу, который приятно удивил развитием роли – в первую очередь внутренним. Хочется подробнее понять и проанализировать логику изменений «человеческой декорации», которая становится то рисунками лучников с древних амфор, то храмовыми барельефами, то статуями богов и героев, то деревьями древнего леса, то многократно умноженной скульптурой Лаокоона с сыновьями… Архитектура тел на фоне архитектуры Мельникова (новое здание театра, нарисованное на заднике). Но…будет еще третий спектакль – на котором, наверняка, в голову придут новые образы, ассоциации, параллели… А одним текстом, как выяснилось, нереально охватить абсолютно всё. НЕТ ВИНОВНОГО – ВСЕ НЕВИННЫЕ. Завершить хочется вот чем. Федра мечтала «не о ночном, а о вечном» сне с Ипполитом. И именно это она у жестоких богов – выпросила. Наказание Афродиты не могло быть только страшным/плохим – трактующимся однобоко. Ибо она – в первую очередь, все-таки, – добро. «– Так что ж во мне доброго осталось? – Чары Афродитины». При любом исходе мой любимый Мастер вслед за золотоволосой Мариной Ивановной – а вслед за ними и мы все – верим безоглядно: самое неистребимое Доброе, остающееся в человеке всегда, - от Афродиты. И именно это Доброе – пребудет вечно. А теперь пусть зазвучит божественный голос Елены Образцовой… И двадцать два юных (всегда юных!) снова будут искать ее на сцене. И найдут. В себе. И успокоятся. Ровно до следующего спектакля.

Вызов богам «Solus cum sola, in loco remoto, non cogitabuntur orare «Pater noster»» Мужчина и женщина наедине не станут читать «Отче наш» МАРИНА Преступная любовь в любые времена означала преступить невидимую грань между желаемым и действительным, возможным и допустимым, хочу и могу, «да» и «нет». Преступная любовь, даже иллюзорная и выдуманная, почти всегда наказуема. Наказание за смелость выбора, решительность желания и осуществимость мечты. Выбор, желание и мечта в ханжеских и завистливых глазах всегда перерождались в «совращение», «разврат», «похоть». Дары жизни мгновенно превращались в смертные грехи. Запретов в жизни Марины Цветаевой было множество. Запрещено любить, запрещено хотеть, запрещено мечтать, чуть позже будет запрещено даже писать. Единственный способ скрыться, дать заслуженную пощечину окружающим, выстроить вокруг себя плотную пирамиду отчуждения – это слова. В «Федре» каждая строчка, слово, пауза – священное и намеренное оскорбление речи, слуха, восприятия. В результате, получилась замаскированная мантра, сотканная из запредельного презрения и ненависти к высшим силам. Воспаленные нарывы из бунтарства и агрессии, помноженные на искусное владение психологическим неповиновением. Слишком опасное занятие, даже в таком невинном времяпрепровождении, как сочинительство. Будучи человеком образованным, блестяще владея несколькими языками, имея обширные знания в области философии, музыки и литературы, обладая богатым воображением, аналитическим умом, Цветаева могла совмещать абсолютно разные жанровые структуры в своих произведениях, выстраивая при этом свой собственный поэтический слог, ритм и стиль. По звучанию «Федра» может встать в один ряд с эпическими русскими былинными произведениями, сохраняя гармонию античной лирики и оправданный пафос языческой декламации. «Федра» вне времени, но «Федра» и вне сцены. Сложно представить, как трагедию Марины Цветаевой можно сформировать и воплотить на сцене в форме театрального действия, не поэтического монолога, а самостоятельного спектакля. Немыслимо, неосуществимо, даже!!! недопустимо. Для многих цветаевский текст сложно читать, не говоря о том, чтобы воспринимать на слух и получать от этого эстетическое удовольствие. Но удовольствие есть не в понимании и судорожной расшифровке языческих символов, а, скорее, в невидимом осязании слишком опытных слов и слишком спорных предположений. Смелое поэтическое полотно, особенно для 20-х годов прошлого столетия, особенно для страны с любимым красным цветом, особенно для эпохи с вымершим интеллектом и здравым смыслом. Цветаева не пророк, не чернокнижница, скорее, заброшенное существо из прошлого с изломанной судьбой и неразберихой в личной жизни. Судьба для нее не рок, все сложилось наоборот, жизнь Цветаевой для судьбы наказание. Окунуться в мифы с головой и забыть о реальности было спасением в детстве, в юности, даже в молодости. В зрелом возрасте возникали другие антидепрессанты. Вот только итог трагичен. Петля на шее и три посмертных записки. Прощай, Марина… ФЕДРА «Mundus vult decipi, ergo decipiatur» Мир желает быть обманутым, пусть же он будет обманут Когда боги вступают в схватку друг с другом, простым смертным нет пощады. А когда спорят оскорбленные богини, шанс на спасение сводится к нулю. Золотой Федре не выжить среди суровых поклонников девственницы Артемиды. Афродита, конечно, накажет любовью Федру. Тезей поплатится за то, что предал Ариадну. Но и прекрасные всесильные богини иногда не могут предугадать свою будущую расплату. Чуть позже Афродита потеряет своего возлюбленного Адониса. Все взаимно и наказуемо в мире богов. За что же они наказывают нас, простых смертных? Выдуманные нами боги, наказывают нас. Жестоко, беспощадно, не давая шанс на спасение Что двигало Романом Виктюком, который решил следовать не за источником Еврипида, не за красноречивой и жестокой риторикой Сенеки, не за французской почти будуарной стилизацией Расина? Следовать за сумасбродством зашифрованных строк Цветаевой безумие. Впрочем, все было бы слишком просто, если бы, Режиссер-Мистификатор не сложил свою собственную универсальную театральную мозаику, взяв за основу цветаевский подстрочник. Кстати, нашей златовласой Федре не выжить и среди нас, среди обыденной убогости современного сознания, вседозволенности и так называемой свободы. Жертва или обвиняемая, она получит отказ в любом случае. А современников будет интересовать один и тот же вопрос: «Согрешила ли она с молодым Ипполитом в новой театральной версии?». Близость физическая будет ставиться нами на первое место. Не душевная болезнь, не признание любви, как наказания и расплаты. Для Федры страшнее отказ, презрение, упрямство Ипполита. Исход любовного недуга – смерть. Наблюдая за действием, происходящим на сцене, усиливающийся психологический транс, нельзя не согласиться с названием «Мистерия Духа». Классических персонажей знаменитой трагедии на сцене нет. Есть Духи, Лик, Маска, Знамения, Предсказания, Суеверия, Судьба, Страх. Федра (Д.Бозин), в которую вселяется Афродита, не дает ей покоя, лишая сил и воли. Дух Артемиды, завладевший сознанием Ипполита (И.Неведров) отвлекает юношу от возможности чувственного опыта. Судьба (И.Иванович) - дух злого гения с добрыми намерениями вселяющийся в Кормилицу, сыграет роковую роль для всех участников трагедии. Единственное связующее звено между прошлым и настоящим – это Тезей (А.Дзюба), отстраненный современник-наблюдатель за всем происходящим. Именно он и будет зачитывать три посмертные записки Марины Цветаевой, прерывая театральное действие. Многочисленные обнаженные частицы, своеобразный античный хор, безупречная выстроенная пластичная риторика спектакля – это живое воплощение природы и не поддающиеся анализу чувства. Атомы чувств, собранные по крупицам, перерастают в нечто большее, тревожное, разрушительное. «Федре» давали жизнь Еврипид, Сенека, Расин, чтобы потом наказать, следуя советам тех же богов и человеческих предрассудков. Пусть повесилась, отравилась, утопилась, главное, НЕ согрешила и НЕ совратила. Цветаева решила вступить в спор с предыдущими, и сделать из обвиняемой сильную и благородную жертву. Виктюк придал Федре еще больше мужества, красоты и страсти. Лань все равно загонят в капкан. А Цветаеву в петлю. Нас, зрителей, загоняет в психологическое сопереживание, волнение и предчувствие надвигающейся катастрофы все: тембр голосов, нарастающий скрежет звуков, развивающиеся золотые ленты, двухуровневая сцена, искаженные болью лица, немой крик глаз. Отдельный персонаж - бубен-шаман Федры, с рисунками из лабиринта Минотавра, издающий звуки призыва и животного инстинкта. Сложно представить, где могла подпитывать свое ненасытное вдохновение Марина Цветаева, создавая поэтическую «Федру», находясь в эмиграции. Не стоит даже задумываться о том, где черпал свое вдохновение Роман Виктюк, создавший Федру для сцены сейчас, в нашем времени и для нашего зрителя. Анализировать и, тем более, рецензировать театрально-поэтический поединок Романа Виктюка с Мариной Цветаевой, аналогично спору с богами, пусть даже выдуманными. Зачем их злить? Дразнить? Провоцировать? Вопросы останутся вопросами, а ответы у каждого будут свои. Возможно, ответом на многие вопросы, стало то тягостное молчание, которое возникло в конце спектакля, ледяные руки тишины, которые сдавили горло. Застывшие актеры, напоминающие знаменитую античную фреску со сценами мифа о Федре и Ипполите. Прощай Федра… «Feriunt summos fulgura montes» Молнии попадают в самые высокие горы 19.08.2015

Игра актёров просто супер. Само действие на любителя скушно будет тому кто не хочет вдуматься в сюжет спектакля а хочеть просто отдохнуть в театра после работы.

Текст Цветаевой. Ритмика чтения напоминает Маяковского. Сценография и костюмы напоминают кабуки. При этом массовка непрерывным потоком надолго застывает в кататонии, отчаянно напоминая древнегреческие барельефы и росписи... неподготовленному зрителю сложно. но ярко и незабываемо.

Роскошный спектакль! Тонкий, чувственный, пластичный, смелый! Энергетика сумасшедшая. Федра - это крик, это истерика, это музыка! Низкий поклон всем создателям и актёрам! Были в третий раз - прийдем и в четвёртый.А тем, кто пишет отзывы в Интернете в духе "какой кошмар: полуголые мужчины читают непонятные стихи" хочется сказать: то, что у вас изначально бедная литературная база, низкая театральная насмотренность, и то, что вы даже Цветаеву не читали - то это проблема не Виктюка и не актеров, а исключительно ваша. Работайте над собой, читайте хорошую литературу и приходите к Виктюку! Тем более, что сейчас у него играет золотой состав, где каждый актер - это феномен! Долгих лет, Маэстро!

Сложно на самом деле что-то писать ибо до сих пор под впечатлением нахожусь. Для себя открыла ТРВ сравнительно недавно, но это была любовь с первого взгляда(спектакля). "Федра" третий просмотренный мною спектакль Романа Григорьевича. До этого были "Служанки" и "Саломея", на очереди "Последняя любовь Дон Жуана". В зале много людей пришедших в никуда, не имеющих понятия о том кто такой Виктюк и чем он отличается от остальных. Поэтому частенько случаются шоки и негодования в фойе после спектакля. Идя на "Федру" да и на "Саломею", на "Служанок" нужно прочитать произведении положенное в основу постановки, иначе велик шанс ничего не понять. И придется все два с половиной часа разбираться в хитросплетения сюжета- кто? зачем? и почему?, а это (на мой взгляд) не есть хорошо. Театр Романа Виктюка нужно чувствовать. Актеры вам в этом помогут. Главное отдаться течению. Дмитрий Бозин и Иван Иванович творят магию на сцене. Александр Дзюба за барабанами приятно удивил. Не могу выделить "Федру" отдельно, потому что для меня (пока) все спектакли были одинаково хороши, но назвать их одинаковыми никак нельзя.Я из зала выходила на дрожащих ногах и со слезами на глазах. Волны эмоций со сцены меня захлестывают.

Я бы назвала "Федру" поэтически-акробатической постановкой, с очень своеобразным музыкальным сопровождением и бешеной энергетикой. Спектакль сложный, не для среднестатистического театрального обывателя. Во-первых, это древнегреческая трагедия, что уже трудно для восприятия, во-вторых, рассказанная М.Цветаевой, неординарной поэтессой и сложной личностью. В-третьих, режиссер Роман Виктюк добавляет эксцентричности. Надо быть подготовленным зрителем, чтобы понимать, что происходит, и получать от этого эстетическое удовольствие. К сожалению, многие просто не поняли, куда они вообще попали, поэтому через полчаса народ потянулся к выходу. Что касается меня, то пребываю в очередном культурно-эстетическом шоке, в хорошем понимании....

Вчера была впервые. Необычно, оригинально, красиво. Очень понравилось!!! Рекомендую делать паузу от рабочих будней и приходить к Виктюку. Замечу, что сюжет надо заранее прочесть. Действительно те, кто "не в теме", не поймут задуманного. А обнажённые торсы перестают быть отдельными от спектакля телами, потому что всецело поглощён энергетикой и действом. С минимум декораций и одежд - это очень сильно!!! Спасибо актёрам и Роману Виктюку за эти прожитые минуты!!! БРАВО!!!