Спектакль очень тяжелый для восприятия, особенно настораживает мужчина в образе царицы.Но мастерство героев великолепно.

потрясающее зрелище, воплощенный Уальд-эстет! в нашем городе спектакль был каплей крови, рухнувшей на белый лист снега!

В гостиной отеля «Савой» мужчины курят длинные сигареты, и клубы табачного дыма заменяют дым сценический; писатель и поэт Оскар Уайльд (Д.Жойдик) прогуливается под ручку с поэтом и писателем Лордом Альфредом «Бози» Дугласом (Д.Бозин, тоже немного поэт, кстати). Все они собрались для того, чтобы сыграть, как пьесу, небрежно щеголяя красивыми фразами, тот самый судебный процесс, благодаря которому последняя и, возможно, единственная любовь Уайльда к своей музе, молодому прототипу Дориана Грея, стоила ему двухлетнего тюремного заключения с тяжёлыми каторжными работами. Одна пьеса перетекает в другую, сюжеты прихотливо переплетаются: лондонские денди остаются сами собой, превращаясь в персонажей античной легенды; теперь самоуверенный и расслабленный Уайльд становится невротическим тетрархом иудейским Иродом, а отчаянный и независимый Дуглас – жестокой красавицей Саломеей, предметом всеобщего вожделения и источником гибели всех любящих её, любимых ею и самой себя. Растраивающийся на глазах спектакль ярко и сочно живописует эту такую древнюю и такую современную историю, переполненную страстью и болью, неукротимой сексуальной энергией и трогательной нежностью, не столько великолепным уайльдовским текстом в великолепном переводе Бальмонта и без перевода – на оригинальном английском, сколько музыкой и танцем. Музыка звучит практически постоянно – классика, блюз, танцевальная, тяжёлая, восточная, просто перезвон колокольчиков; танцы – настоящий пир атлетически сложенных мужских тел, двигающихся с чувственной и хищной пластикой, иногда явственно перетекающей в мучительную агонию (из-под пера гениального хореографа Аллы Духовой нечто менее качественное выйти и не могло). И конечно же, самым чувственным и притягательным будет первобытно-брутальный танец Саломеи (со стороны режиссёра было весьма любезно при этом раздеть её, то бишь его, до самого дальше некуда – такую воистину античную роскошь грешно от людей прятать), хотя не менее приятно было посмотреть и на сирийца (Е.Атарик), всеми мускулами трепещущего в присутствии Саломеи, как от электрического разряда. Одними только танцами можно было взвинтить градус экспрессии до кипения, но с не меньшей самоотдачей, чем танцевальные движения, со сцены декламируются реплики и ремарки, актёры не стесняются ни кричать, ни хрипло шипеть, ни грассировать английским, превращая его в переливчатое урчание, и кажется иногда – ещё немного, и слова будут петь, а не говорить. Способствуют накалу атмосферы и преобладание красного цвета в драпировках, который, отражаясь в лезвии меча, создаёт видимость крови на нём, и выразительность костюмов (тут вам и белые крылья бабочки, превращающиеся в погребальный саван, и чёрные крылья Ангела Смерти, и словно связывающие героев ремни и верёвки), и мастерское освещение… два часа с лишним без антракта проносятся на едином дыхании. Наконец-то хоть один спектакль напомнил мне шедевры Юго-запада: мне то слышались интонации Калигулы, то виделась обречённость танца Джованни… плюс как труппе Беляковича не нужно было на сцене чучело чайки, чтобы создать убедительный символ, так и труппа Виктюка обошлась без отрубленной головы Иоканаана на серебряном блюде и без щитов, которыми солдаты уничтожили порочную танцовщицу. Реализм только помешал бы создать тот многогранный и мощный спектакль, который я увидела сегодня – спектакль, который я ещё не знаю сколь долго не будет меня отпускать, но который однозначно вызывает ту дозу эмоций, каковую должно нести любое подлинное искусство. 29.07.2009 Комментировать рецензию

Странные игры с Любовью…. Бывает же такое…Спектакль в который влюбляешься с первого его вздоха, с первого его взгляда, с первого шелеста одежд, шепота губ…С самой первой ноты ревнивого танго Гадэ... И то, что для многих уже открылось много лет назад, для меня открывается впервые и только сейчас. С упоением, закрыв глаза, я вспоминаю Саломею. Спектакль, при воспоминании о котором, у меня кружится голова, учащается пульс, не хватает воздуха, становится трудно дышать и темнеет в глазах. Пелена сладостных и таких желанных воспоминаний, как густой туман окутывает, а сквозь эту пелену соблазнительная, зеленоглазая Саломея смотрит в глаза и манит таинственной улыбкой Джаконды. Странные игры прошлого с настоящим, необратимые и возбуждающие воображение. В это трудно поверить, но это так. Как жаль, что нельзя писать чувствами и обращать слова в наслаждение и удовольствие, как бы легко можно было воплощать воображаемое в реальность. Но режиссеру, который умеет разговаривать чувствами, интуитивно угадывать чужие мысли и воплощать потаенные желания, режиссеру Роману Виктюку под силу и это. А Оскар Уайльд, совсем рядом, внимательно разглядывает воплощение своих фантазий. . Артистам мистического театра удалось вызвать трепет, который испытываешь, когда смотришь на Красоту. Ту самую Красоту, из которой Оскар Уайльд смог сделать культ идола и вдохновителя. Пронзительный слог, сводящий с ума не одно поколение, безупречный вкус в словах, мыслях и любви, тонкими лабиринтами переплетается в спектакле. Его ритмы, как и ритмы движений, обладают изысканными полунамеками, библейскими размышлениями и человеческими страстями. Черно-белые одежды, окруженные кровавыми и золотыми отблесками, дополняют запах соблазна. Разве перед этим можно устоять? Я поднимаю белый флаг почти сразу. Но главное поражение еще впереди. В начале же я внимаю суду, который учиняет над писателем убогое ханжество. Эта старая дева, так любит совать свой нос, испачканный дешевым кокаином, в чужую душу и чужую постель. «…самое страшное не то, что жизнь разбивает сердце, — сердца созданы для того, чтобы быть разбитыми, — а то, что она обращает сердце в камень», в отчаянье написал Уайльд в своей тюремной исповеди «De Profundis». Реддингтонская тюрьма, куда бездушное и лицемерное убожество смогло упрятать Уайльда, вылилась в отчаянные и полные драматизма воспоминания, посвященные его возлюбленному - Лорду Дугласу. В спектакле звучат обнаженные откровения писателя, предчувствия и предсказания друзей, страстные признания Бози. Звучит любовь под аккомпанемент безумца Шопена. Любовь, которая может обнадеживать и предавать одновременно, а расплачиваться приходится кому-то одному. Звучит жизнь на разрыв, балансирующая на краю пропасти. Можно закрыть глаза, отвернуться и уйти в спокойствие, а можно подойти поближе, к самому краю и прыгнуть туда. Что бы выбрали Вы? Обо всем этом я думала тогда, еще не предполагая, что спустя некоторое время, я, не задумываясь, выберу второе. Знаете почему? Потому что, когда прыгаешь в пропасть, время замедляется. Неслышными шагами, молча, с полузакрытыми глазами, на сцену выйдет Саломея, и перевернет многовековое спокойствие, вывернет наизнанку все чувства, обдаст ледяным спокойствие, которое иногда лучше, чем огонь. Известный сюжет про женщину, которая пожелала святого пророка, а, получив отказ, жестоко отомстила. В этот момент в спектакле начинаются фантастические перевоплощения героев из реальности в вымысел писателя и возможные прототипы героев. Альфреда Дугласа в Саломею. Оскара Уайльда в Ирода. Роберта Росса в пророка Иоканаана. Мать Уайльда в Иродиаду. Началось таинство, за которым весь зал внимательно следил, забыв о времени. Когда прыгаешь в пропасть, время замедляется. Именно тогда мои глаза услышали Саломею. Стройная, с рассыпанными по плечам волосами, изящной грацией, напоминающей расслабленность барса перед прыжком, изумительными руками, украшенными браслетами, на сцену вышла зеленоглазая царевна. Соблазняя пророка, она соблазняла весь зал. Вечная женщина, которая хочет мужчину, наплевав на все запреты и даже на то, что он ее не хочет. Она ведь все равно добьется своего, даже ценой жизни. В театре Романа Виктюка главный культ - это женщина, которой все преклоняются. Ей посвящены многие спектакли Магистра. Ради нее преображаются мужчины и создают новые образы. Игру артистов, которые были на сцене, в этот вечер можно сравнить с игрой драгоценных камней на солнце. Исполняя две роли, они идеально перевоплощались и абсолютно точно передавали все контрасты характеров. От безысходного спокойствия - до неистовой необузданности (Д.Жойдик – Уайльд-Ирод). От роскошной изысканности - до святой отрешенности (И.Никульча – Роберт Росс-Иоканаан). От трагедии матери - до безжалостной женщины вамп (Л.Погорелова – Леди Уайльд-Иродиада). И мое сердце дрогнуло, когда я увидела сверкающую Саломею (Д.Бозин). Роковую и желанную, такую понятную, живую и настоящую. Даже сейчас, когда уже прошло почти два месяца, мое сердце замирает и останавливается при воспоминании о Саломее и об артисте, который вдохнул в нее жизнь. Артист, которого называют совершенством, чудом, воплощением мечты - Дмитрий Бозин достоин и многих других прекрасных сравнений. Но зачем сравнения личности, которая обладает сильнейшей энергетической аурой, головокружительным драйвом и изысканной отточенностью движений. Описать игру Бозина невозможно, это все равно, что попытаться словами изобразить картину художника или произведение композитора. Рассказывать о тембре его голоса и удивительных интонациях бесполезно, потому что голос Дмитрия – это многоликий инструмент, достойный восхищения. Имеющий уши, да услышит. Имеющий глаза, да увидит. Впрочем, мои скромные описания спектакля, который отдается тебе без остатка, далеки от совершенства и напоминают лишь слабые отголоски. Я же в который раз убеждаюсь истине, когда-то открытой Оскаром Уайльдом: «Я могу устоять против всего, кроме искушения».

Это нужно обязательно посмотреть! Безусловно, это шедевр.

Спектакль явно не для всех. Не рекомендую на него ходить людям старшего поколения и мужчинам с нормальной психикой и ориентацией. Основное ощущение от просмотра: "Черт знает что!!!!" Но пластики завораживает.

Присоединяюсь к восторгам! СУПЕР! Пойду на другие постановки. И нет ничего "голубого".(кто хочет увидеть это-тот в любом спектакле найдет).

Сколько людей - столько и мнений. Сразу оговорюсь, что все нижеизложенное - исключительно мое мнение, не претендующее на звание абсолютной истины. Первый поход на Саломею - и сразу попадание на 10летие спектакля. Полный аншлаг, приставные стулья, тысячи цветов. И зрители, как мне рассказали, приехавшие чуть ли не из всех городов России, ближнего и дальнего зарубежья. Соответственно, можно предположить, что спект игрался на полной отдаче. Каждая секунда Саломеи - невероятно красивая картинка. Яркие контрастные цвета, интересные декорации, идеальной красоты актеры - радость фотографа, наверное) Хорошее музыкальное сопровождение, очень здорово поставлены сцены драк и танцы. На других спектаклях Виктюка я не была, но почему-то мне кажется, что это генеральная линия - сделать так, чтобы было красиво. Получилось. Правда. Очень красиво. Но я все время ловила себя на мысли, что чего-то не хватает. Глубины, чтоли. Серьезная, сильная пьеса - практически трагедия - а играется как-то не так. Собственно, за этой внешней оболочкой ничего и нет. Слова тут вторичны получаются, ибо главное - действие. Поэтому очень многое и многие на сцене не несут никакой смысловой нагрузки. Мальчики-массовка, воткнутые в сцену огромные шпильки и так далее - они только для красоты. Этот спектакль обязан нравиться визуалам, ну а я, видимо, люблю ушами. Что не понравилось совсем - программки по 130 р, при совсем не дешевых билетах. К слову, мой стоил 500 р. но это оказалась откидная деревяшечка на уровне 16 ряда. Очень непривычное для меня расстояние до сцены))) Еще на протяжении всего спектакля не нравились костюмы. Черная кожа, ремни, предельно оголенные тела напоминали мужской стриптиз.. =( Ну и самое главное разочарование - Дмитрий Бозин. Меня как-то выбивает из колеи, когда взрослый, накаченный мужик бегает по сцене аля невинная девушка, причем не для смеха, а на полном серьезе. Хотя танец Саломеи почти понравился - только несколько корявых движение резко портили картинку. Что понравилось - музыкальное оформление и Дмитрий Жойдик. Последний, скорее всего, потому что мужика брутального играл)

В начале 90-ых была постановка "Саломея, царевна иудейская" (в Москве шла на сцене театра Вахтангова). Это рок-опера на потрясающую музыку Максима Дунаевского. С талантливыми вокалистами, оригинальными костюмами и декорациями. "Саломея, царевна иудейская" - великолепная постановка. 10 лет назад Виктюк взял из этой постановки костюмы, декорации, убрал музыку и вокал, добавил гомосексуализм и получилось то, что получилось. Конечно, ни в какое сравнение с оригиналом не идёт. Увы.

Виктюк- ГЕНИЙ! Постановка бесподобная! Атмосфера спектакля непередаваема! Восхитительно! Артистам (Д. Бозин, Д. Жойдик, Л. Погорелова, И. Никульча)- Браво!!! Мне будет не хватать той волшебной атмосферы, которую создают на сцене их игра и режессура Романа Григорьевича.... Я буду приходить туда снова и снова!!!!