Да! Не понравился совсем. Мальчики почему-то очень понравились, а этот нет. может потому что актеры одинаково играют во всех спектаклях

Более театрального и авторского театра (извините за каламбур), чем "СТИ" не приходилось видеть. Сама атмосфера этого театра еще "с вешалки" начинает затягивать и настраивать на волшебное действо...Ты садишься, гаснет свет, все замирают, и оно начинается...Немного мрачная, даже жутковатая картинка на сцене, и вот она оживает: герои великого произведения великого автора, каждый со своей правдой, они просто говорят; актеры не играют, они проживают на сцене, пропуская через себя всю боль и радость своих персонажей. Это диалог. Диалог автора с режиссером, актерами, зрителями. И ты остаешься один на один с Федором Михайловичем Достоевским...

Гришковец бы наверное в этом случае сказал: "Спектакль шел-шел, а потом вот раз взял да и кончился. Вот прямо раз и все!". Что с СТИ что-то не так можно было почувствовать уже на "Записных книжках", не самый выдающийся спектакль, но все же цеплял. "Брат ... " же просто провальный. На мой взгляд у Женовача болезнь роста. Есть первый курс, который просто красавцы . Выпестованы и вылизаны им. Шашлова, Аброскин, Вертков. А дальше он начал понимать, что для успешного театра этого мало, даже для традиционного российского режиссерского театра, как любит писать в рецензиях муж Оксаны Мысиной ))). Джон Фридман, обрусевший экспат, чье колонки в Moscow Times is "a must to read". Да театру нужна была свежая кровь. И на групповой фотографии труппы Игорь Лизенгевич теперь занимает центральное место. Не Мария Шашлова, не Сергей Аброскин, и даже не Алексей Вертков. Те, чье заслуги уже неоспоримы. Лизенгевич же играет брата Ивана Федоровича в премьере СТИ. Чем он заслужил центральное место на групповой фотографии мне не понятно. Да был не плох в финальном монологе студента в "Записках ...", но не более того, уже тогда было заметно, что весь спектакль он откровенно красовался, Одним словом не "женовач", "женовачи" обычно интеллигентно скромны и не выпячиваются. А уж в "Брате ..." он просто не дотягивает. Спасает спектакль все тот же первый выпуск. Сергей Аброскин, Александр Обласов в роли брата Дмитрия, Качанов конечно же. Мария Шашлова в короткой, но заметной роли. И очень не хватает Леши Карамазова. Вертков в Мальчиках да был Лешей, а вот Прошин нет. Из всех новеньких я бы пожалуй выделила только Марию Курденевич, да и ее новенькой можно назвать с натяжкой, помню ее еще с Битвы Жизни. Очень невнятный спектакль и становится тревожно что же дальше будет с когда то очень любым театром. Болезни роста бывают у всех. Только вот в Лизенгевича не надо больше. Хватит.

Зачем несколько часов читать Достоевского со статичной сцены? Есть же книга. Театр должен использовать другие-свои приемы для доступа к сердцу зрителя. Иначе это не театр.

Самый тревожный и темный спектакль женовачей. В полумраке диалогов оживает профиль великого инквизитора. Музыки почти нет, слышно самого себя, соседей, скрип стульев. Внутренний голос нашептывает: "не убей". Милый Алеша так далеко от истины.

Спектакль под стать погоде - сыроват. Ключевые персонажи - Алёша и Иван - неубедительны; можно возразить, что большую часть действия они молчат, выслушивая кипящие монологи прочих персонажей, но ведь и молчание, и короткие реплики в ответ на страстные речи тоже требуют игры; нет ни тихой созерцательной грусти Алексея, ни высокомерно-покаянной лихорадочности Ивана Фёдоровича - есть просто два молодых человека в ладно скроенных костюмах, два актёра, даже внешне не похожих на героев книги. По поводу Дмитрия возражений нет; он, правда, сыгран как браток из сериалов, бывших модными пару лет назад (сейчас, кажется, их как раз грозит сменить водянистая классика), да и госпожа Хохлакова напоминает героиню какого-нибудь "Аншлага" - но у Ф.М. так оно и было, последний его роман - вполне себе балаган; но в Студии его играют негромко, не на разрыв аорты, без дыхания почвы и судьбы, может быть, с намёком на Брессона с его "Карманником" и "Кроткой", где нет ни крови, ни истерик... Но, увы, из-за этой тихости сложно поверить в безумие Ивана Фёдоровича и преступление Смердякова; Грушеньке и взбесившейся Лизе - веришь, а криминальная и метафизические линии всё-таки слишком слабы...

Несколько лет назад посмотрела спектакль "Мальчики". Очень понравился. Теперь посмотрела "Брат Иван Федорович" - не понравился категорически. Все не попадали в образ. Но совсем уж никак - Митя и Смердяков. Митя больше похож на обыкновенного туповатого "братка", а Смердяков в таком исполнении вызывает глубокое недоумение - как этого парня без малейших признаков интеллекта вообще могла затронуть "идея" Ивана Федоровича? Словом, актеры слишком молоды и физически и, тем более, психологически, чтобы играть такие глубокие образы. Поэтому остается воскликнуть, подобно Станиславскому: "Не верю!"

Пожалуйста! Пожалуйста, Сергей Васильевич, ставьте еще Достоевского, еще Карамазовых! Позвольте Маше Шашловой еще играть Грушеньку! - это же волшебно! Это настолько ее роль – невозможно глаз отвести! Прекрасные актерские работы – каждый неповторим, каждый точен! Кто сказал, что Митя обязательно должен быть высокий стройный красавец? А по мне так Обласов очень подходит – в нем и доброта, и чертовщинка, и широта – таких женщины любят)) Особенно подходит ему уже «переродившийся» Митя, узнавший счастье взаимной любви, готовый отвечать и каяться. Алеша, хоть внешне и не соответствует описанию героя, но зато как донес роль! По-моему наибольшая сложность как раз играть скромного, тихого человека, таящего свои эмоции в глубине души, который должен больше молчать и принимать в себя излияния других душ. И Прошин не просто отсиживался и выслушивал героев – у него слезы стояли на глазах, он играл изнутри и за это браво! А когда Аброскин рассказывал про убийство – я реально была там, я забылась, не могла оторваться. Курденевич (Лиза), Озоллапиня (Хохлакова), Качанов (Черт) – в своих амплуа, и до чего хороши!)) Немного непонятен для меня Лизенгевич, еще мало работ видела, но Иван ему вполне удался: нервы, дрожащие пальцы, капающий пот, блестящие нездоровые глаза… Идеально выдержанный стиль спектакля, освещение, декорации. В финале, когда освещается сцена суда, накатывается паническое ощущение неизбежности того, что в любой момент можешь очутиться ты перед этим Светом, перед этим залом Суда… В мыслях это ожидаемо, но наяву произойдет совершенно внезапно, и ты все равно не сумеешь и не успеешь подготовиться… Но этот Свет появляется, и зал Суда появляется, и ты сидишь в темноте, совершенно один, оглядываешься, хочется убежать, хочется оправдаться, хочется взять за руку живого близкого человека, но рядом никого, только ты, один на один с этим Светом… И уже нет времени замаливать, нет возможности отсрочивать, и ничего уже не исправишь… Вот оно - отвечай, прямо здесь, прямо сейчас, без подготовки, без «подумаю»… Но загорается свет в зале, и тебя возвращают в реальность жутко громкие аплодисменты)… и хочется скорее бежать… каяться, исправляться, петь, успевать жить, все что угодно, действовать! СТИ, спасибо вам за очередную встряску, за очередное открытие, за СВЕТ, исходящий от ваших спектаклей! Даешь еще спектаклей по Карамазовым от Женовача!

Более чем прекрасный спектакль. Действительно просто и со вкусом, что последнее время особенно приятно (что просто и нет перегруза чем бы то ни было). Спектакль затягивает с самой первой минуты, не смотря на то, что на сцене происходит достаточно мало действия, в основном это диалоги. С самого начала ты видишь набор характеров, которые раскрываются по мере разговоров героев друг с другом. Они так лаконично сменяются один другим, что ты действительно не замечаешь времени. История убийства затягивает так, как будто это детектив, но неожиданно выливается в размышления о Боге и вере. Концовка лаконична, цепляет. Еще отдельно хочется отметить игру актеров. Она прекрасна, как собственно всегда в этом театре.

Как-то незаслуженно сухо приняла критика Брата Ивана Федоровича женовачей. Привыкли к хорошему...Между тем, это редкая театральная работа по гениальному роману Достоевского, которая ловит нужный такт и ритм эманаций духа художественного слова великой русской литературы. Простите за пафос, но С.Женовач и его ребята - единственные, кто может вот так нырнуть в Достоевского и не запутаться, не утонуть, не потерять человеческого лица. Более того, эта миссия Женовача возвести человеческое лицо до Лика выполняется в Брате Иване Федоровиче виртуозно и с пролонгированным действием (редкий случай, когда публика после спектакля, мешающая проходу, не кажется отвратительной). Ослепительно черная сценография Брата ИФ - дизайнерского уровня. Очень уместна здесь. Буквальная барочность избыточность текста и мысли обрамляется запредельной пустотой черного цвета. В этих тенях, с блестящими пуговицами и актерскими глазами великий роман остается твоим личным текстом, но к этому добавляется тепло человеческих сердец и искренность живой актерской интонации, оживляющие образы родных персонажей...