Для меня это самая драматическая по силе игры опера, из всех виденных мной. Какие ассоциации возникают со словом «опера» у людей, слушавших оперу пару раз в жизни, да и то, скорее всего, вместе с классом, когда главной целью является буфет в антракте? Как правило, это певицы в белых платьях или певцы в смокингах, твердо стоящие на ногах, поющие громко и очень неразборчиво – причем независимо от языка, на котором это все исполняется – и вся их актерская игра выражается в поднятии правой или левой руки. Но существуют оперы совсем другие, где актеры играют, практически живут на сцене, и для меня такой оперой совершенно неожиданно стала «Енуфа». Пожалуй, для меня это самая драматическая - я имею ввиду близость по силе игры к драматическим спектаклям - опера, из всех виденных/слышанных мной. Про нее я не знала ничего, как, я думаю, и большинство не очень близкого к музыкальному миру народа. Написана она в начале 20 в. чешским композитором Леошем Яначеком, на либретто Габриэлы Прейссовой по ее пьесе о жизни моравских крестьян. В России оперу ставили всего 3 раза. Это рассказ про девушку Енуфу и двух сводных братьев, одного из которых (Штеву) любит она и ждет от него ребенка, а другой (Лаца) любит ее. И все довольно просто и банально, но я иногда даже забывала, что это опера и надо слушать музыку, мне просто было жутко жаль Енуфу, горько за ее мачеху и гадко за Штеву. И я, пожалуй, не смогу даже сказать, насколько хорошо (в моем понимании) кто пел, но играли классно. Енуфа – Елена Гусева Мачеха Енуфы Костельничка - Наталья Мурадымова Лаца – Николай Ерохин Штева – Дмитрий Полкопин Очень мне понравились декорации и вообще оформление спектакля: вроде ничего особенного, но как-то очень органично. Каждый раз при начале действия это выглядело как живые картины – очень здорово. Действие происходит не в помещении, а на воздухе, даже ручеек течет. Только одно замечание у меня есть. Мне кажется, это, кстати, касается многих театров: нельзя ставить спектакли так, чтобы не со всех мест было видно все, происходящее на сцене. Я сидела в боковой ложе, и иногда не все видела. А текст – я ведь не зря написала про неразборчивое пение - не всегда он понятен, даже если поют на русском, так вот текст приходилось читать по-английски, поскольку верхнюю часть экрана я не видела. В данном случае это не страшно, но когда идут оперы на других языках, думаю, это играет роль. А вообще по поводу перевода либретто на русский даже не знаю, что сказать. Возможно, слова и музыка в чешском варианте звучали бы более органично, а так нам проще и для нас ближе как-то.

Для меня это самая драматическая по силе игры опера, из всех виденных мной.

Драма, происходящая в одной отдельно взятой моравской деревне. Водопад на заднем плане, дети, гуси, козы, девушки в цветастых платьях. Кажется, что и жизнь, как вода течёт себе день за днём, тихо, мирно и незыблемо. Но однажды всё меняется. Елена Гусева с партией Енуфы и Николай Ерохин в роли Лацы. Енуфа, счастливая, искренне любящая Штеву (Дмитрий Полкопин) и ждущая от него ребёнка, вдруг сталкивается с циничным предательством любимого. Лаца, влюблённый в Енуфу, страдающий от несчастной любви, теряющий надежду и в порыве ревности оказавшийся не в силах совладать с собственными чувствами. События первого акта грохочущим товарным поездом проносятся перед зрителем, заставая врасплох, обескураживая, оставляя внутри острое чувство разорения и хаоса. И только Костельничка (Наталья Мурадымова), удивительно сильная, словно скала, и гордая Костельничка, мачеха Енуфы, не позволяет всему происходящему превратиться в прах. Но уже во втором акте становится понятно, что это было лишь начало истории. Тучи над всеми героями с каждой минутой сгущаются всё сильнее. Стыд, навязанный стереотипами общества, боль, терзающая душу, страх за собственное будущее и отчаянные попытки найти выход из совершенно безвыходной ситуации. И это далеко не всё из того, что испытывает героиня Натальи Мурадымовой, ибо именно она вдруг становится главным действующим лицом. И как же это блестяще сыграно! Браво! При всей сложности музыкальной партии, динамика которой напоминала мне лихорадочные скачки сердечного ритма бедной запутавшейся женщины. Из описания спектакля Костельничка вызывала во мне лишь неприязнь. Но благодаря игре Натальи Мурадымовой я так сильно прониклась судьбой этой женщины, словно сама испытала на себе её боль, страхи и отчаяние. И я поняла, где и как нашла в себе силы Енуфа, чтоб простить свою мачеху не смотря на то, что она сделала. Вот кто на самом деле оказался сильнее, светлее и добрее всех - Енуфа. Казалось бы сломленная, лишившаяся всего самого дорого в жизни и опустившая руки Енуфа, вдруг не только сама стремительно взлетела над своим отчаянием, но и вытянула за собой всех, кто искренне любил её саму. Я не знаю, сможете ли лично вы остаться спокойными, наблюдая за всем этим. Я знаю, что зал безмолвствовал, оглушённый, придавленный тяжестью этой драмы. Драмы, случившейся с обычными простыми людьми в обычной моравской деревне. И я не стану рассказывать вам подробности того, как это было сделано на сцене. Не стану рассказывать, как хотелось спасти вянущий цветок в руках у Енуфы, особенно после того, как стала известна причина его медленной гибели. Не стану рассказывать, чем водопад зимой отличается от летнего. Не стану рассказывать, как невозможно было оторвать взгляд от тени, напоминающей крест, которую отбрасывала тонкая Енуфина фигурка, и от закаменевшей спины Костельнички, потому что эта спина была красноречивее любого крика. Не стану, потому что вы должны это всё увидеть сами. Сходите в театр!

Был на спектакле 08.12.2018. Понравилось. Рекомендую к просмотру. Спектакль идет с двумя антрактами. На мой взгляд, сольных партий, которые пробирали бы до глубины души, в этом спектакле нет. Эта опера не очень певческая, выражусь так. Нередко актерам приходилось просто произносить определенные фразы, а не петь. Как я понял из описания спектакля, дело в том, что автором так специфично построен текст, музыка. Плюс особенности перевода. Так что спектакль непростой для актеров. С точки зрения простого зрителя скажу, что было интересно. Спектакль сразу затягивает и антрактами эта магия не разрушалась, как это нередко случается. Больше всего запомнился Николай Ерохин в роли Лацы. И внешне он как-то очень подходил на роль этакого большого деревенского парня, и пение его порадовало. Очень внятное пение, многое в его исполнении было понятно даже без подглядывания в субтитры.

Наконец-то наша тяжеловесная постановочная машина развернулась лицом к музыке вообще, и оперному творчеству, в частности, Леоша Яначека. Эта опера, как, впрочем, и другие широко идет на сценах лучших европейских театров. И как сказал знаток оперы Михаил Мугитнштейн - "число постановок опер Яначека в Европе значительно больше, чем всех русских опер вместе взятых". Это свидетельствует о двух вещах: 1.оперы Яначека действительно очень хороши; 2. Русская опера, за редким исключением, тяжеловесна и маломузыкальна, - потому и не идет. У нас-то к ней привыкли: железобетонные голоса русских певцов, особенно старой школы, способны выдержать эти сложнейшие гармонии и некрасивую музыкальную ткань. А вот изнеженные европейцы больше привыкли к понятным им Верди и Пуччини. Но Яначек действительно популярен, и музыка его интересна. Что же касается девственности некоторых наших зрителей, которые не могут вынести в опере убийства ребенка, то вспомните "Катерину Измайлову" Шостаковича, где женщина творит убийства одно за одним, в том числе и ребенка.Вроде бы, в Мариинском эту оперу уже ставили. А Тителя искренне благодарю за то, что открывает нам глаза.

Смотрится опера на одном дыхании, как захватывающий триллер. Во-первых, прекрасный тандем Тителя и Арефьева - всё красиво, динамично и масштабно. Во-вторых, всё понятно: опера на русском языке, у артистов прекрасная артикуляция, да ещё и субтитры на двух языках. Голоса и артисты потрясающие! Елена Гусева поёт партию Енуфы, как дышит, тонко, чувственно и глубоко. Звезда МАМТа - Наталья Мурадымова, бесподобна в образе мачехи Костельнички. Особенно вспоминается момент, где она пытается пробить сцену руками, как бы пытаясь достать из-подо льда ребёнка. Понравились эпизодические роли Инны Клочко (Каролка) и Дарьи Тереховой (Яна). Николай Ерохин прекрасно исполняет роль Лацы – не героического любовника, а малохольного ревнивца, исправляющегося лишь к концу, в свете истинной любви. В целом получилось очень экспрессивное, красивое и живое оперное действо, на котором не хочется спать.

Моя Енуфа (и ее падчерица). Леош Яначек. Март. МАМТ.февраль закончился – но все равно придется достать чернил и плакатьписать о феврале навзрыдпока грохочущая слякотьвесною черною горитСтыдно проливать слезы в опере. Но с таким сюжетом, и самое холодное сердце будет разбито.Лучше подготовиться к такому, и не размазывать в антракте тушь по лицу. Капельдинеры испугаются, и перед публикой стыдно за свою сентиментальность.Хотя ведьмузыка в опере –главное (не либретто), и здесь она – спасение от экспрессии.Моравская народная музыка может вылечить скорбь, залечить раны и сделать наш мир светлее. Еще светлее, чем сцена в спектакле, белее, чем душа ЕнуфыЗря дирижер Пражской оперы в свое время отказался от постановки.Опера эта– такая дерзкая и через сто лет сохранила свежесть своей дерзости.Не удивительно, что ставят везде. Уже пришлась ко времени, удалось догнать до смысла, наконец. Музыкально считается, что от Мусоргского речитативность, от Вагнера – лейтмотивность, от веристской драмы – жизненность, но, наверное, это все общеславянское что ли больше. Музыка Яначека, как оказалось – абсолютно оригинальна, а открытие нового – важный праздник. Пока поют и рвут в клочья нервы, не отвести ли взгляд на водопад, на заднем плане, сигнал о том, как надо «за 6 гривен, чрез благовест, чрез клик колес, перенестись туда, где ливень еще шумней чернил и слез».Красота минимализма сцены подчеркнула экспрессию вокальной части.Не все сразу распелись, отмечу, была некая определенная динамическая линия.От среднего, слегка разболтанного говорка, к весьма выдающемуся вокалу в финале.В партии Енуфы – особенность, фразу повторяет по два раза. В других не так это заметно. Может, ее партия временами ближе к песне, к мелодии. Енуфу пела Елена Гусева.Красивая. И со шрамом тоже.Костельничку – Мурадымова Наталья. Прекрасна оказалась здесь. В Тангейзере, Елизаветой, например, я ее не услышала, а тут – понятно, что звезда. Подозреваю, что и Медея она настоящая (но не слышала еще). По роли Шьева называет «колдуньей», хоят по должности она сторожиха в костеле. Вот колдунья и есть.И точильщика ножей отмечу. Алесей Шишляев пел. От начала и до конца пел без колебаний туда-сюда, интересно. Почему-то вообще, показался ярким персонажем.Мужики – они и в опере мужики. Все сложно.Плохой Штева – Дмитрий ПолкопинХороший Лаца – Николай ЕрохинТенора. Кто кого. Я пока не выбрала.На супер-оперу пригласилоИ моя благодарность будет вечнойБез Яначека жизнь теперь пуста будет даже с Моцартом.

Моя Енуфа (и ее падчерица). Леош Яначек. Март. МАМТ. февраль закончился – но все равно придется достать чернил и плакать писать о феврале навзрыд пока грохочущая слякоть весною черною горит Стыдно проливать слезы в опере. Но с таким сюжетом, и самое холодное сердце будет разбито. Лучше подготовиться к такому, и не размазывать в антракте тушь по лицу. Капельдинеры испугаются, и перед публикой стыдно за свою сентиментальность. Хотя ведь музыка в опере –главное (не либретто), и здесь она – спасение от экспрессии. Моравская народная музыка может вылечить скорбь, залечить раны и сделать наш мир светлее. Еще светлее, чем сцена в спектакле, белее, чем душа Енуфы Зря дирижер Пражской оперы в свое время отказался от постановки. Опера эта– такая дерзкая и через сто лет сохранила свежесть своей дерзости. Не удивительно, что ставят везде. Уже пришлась ко времени, удалось догнать до смысла, наконец. Музыкально считается, что от Мусоргского речитативность, от Вагнера – лейтмотивность, от веристской драмы – жизненность, но, наверное, это все общеславянское что ли больше. Музыка Яначека, как оказалось – абсолютно оригинальна, а открытие нового – важный праздник. Пока поют и рвут в клочья нервы, не отвести ли взгляд на водопад, на заднем плане, сигнал о том, как надо «за 6 гривен, чрез благовест, чрез клик колес, перенестись туда, где ливень еще шумней чернил и слез». Красота минимализма сцены подчеркнула экспрессию вокальной части. Не все сразу распелись, отмечу, была некая определенная динамическая линия. От среднего, слегка разболтанного говорка, к весьма выдающемуся вокалу в финале. В партии Енуфы – особенность, фразу повторяет по два раза. В других не так это заметно. Может, ее партия временами ближе к песне, к мелодии. Енуфу пела Елена Гусева. Красивая. И со шрамом тоже. Костельничку – Мурадымова Наталья. Прекрасна оказалась здесь. В Тангейзере, Елизаветой, например, я ее не услышала, а тут – понятно, что звезда. Подозреваю, что и Медея она настоящая (но не слышала еще). По роли Шьева называет «колдуньей», хоят по должности она сторожиха в костеле. Вот колдунья и есть. И точильщика ножей отмечу. Алесей Шишляев пел. От начала и до конца пел без колебаний туда-сюда, интересно. Почему-то вообще, показался ярким персонажем. Мужики – они и в опере мужики. Все сложно. Плохой Штева – Дмитрий Полкопин Хороший Лаца – Николай Ерохин Тенора. Кто кого. Я пока не выбрала. На супер-оперу пригласило И моя благодарность будет вечной Без Яначека жизнь теперь пуста будет даже с Моцартом.

я не робот, добавьте еще 5 звезд этой опере.:) Моя Енуфа (и ее падчерица). Леош Яначек. Март. МАМТ. февраль закончился – но все равно придется достать чернил и плакать писать о феврале навзрыд пока грохочущая слякоть весною черною горит Стыдно проливать слезы в опере. Но с таким сюжетом, и самое холодное сердце будет разбито. Лучше подготовиться к такому, и не размазывать в антракте тушь по лицу. Капельдинеры испугаются, и перед публикой стыдно за свою сентиментальность. Хотя ведь музыка в опере –главное (не либретто), и здесь она – спасение от экспрессии. Моравская народная музыка может вылечить скорбь, залечить раны и сделать наш мир светлее. Еще светлее, чем сцена в спектакле, белее, чем душа Енуфы Зря дирижер Пражской оперы в свое время отказался от постановки. Опера эта– такая дерзкая и через сто лет сохранила свежесть своей дерзости. Не удивительно, что ставят везде. Уже пришлась ко времени, удалось догнать до смысла, наконец. Музыкально считается, что от Мусоргского речитативность, от Вагнера – лейтмотивность, от веристской драмы – жизненность, но, наверное, это все общеславянское что ли больше. Музыка Яначека, как оказалось – абсолютно оригинальна, а открытие нового – важный праздник. Пока поют и рвут в клочья нервы, не отвести ли взгляд на водопад, на заднем плане, сигнал о том, как надо «за 6 гривен, чрез благовест, чрез клик колес, перенестись туда, где ливень еще шумней чернил и слез». Красота минимализма сцены подчеркнула экспрессию вокальной части. Не все сразу распелись, отмечу, была некая определенная динамическая линия. От среднего, слегка разболтанного говорка, к весьма выдающемуся вокалу в финале. В партии Енуфы – особенность, фразу повторяет по два раза. В других не так это заметно. Может, ее партия временами ближе к песне, к мелодии. Енуфу пела Елена Гусева. Красивая. И со шрамом тоже. Костельничку – Мурадымова Наталья. Прекрасна оказалась здесь. В Тангейзере, Елизаветой, например, я ее не услышала, а тут – понятно, что звезда. Подозреваю, что и Медея она настоящая (но не слышала еще). По роли Шьева называет «колдуньей», хоят по должности она сторожиха в костеле. Вот колдунья и есть. И точильщика ножей отмечу. Алесей Шишляев пел. От начала и до конца пел без колебаний туда-сюда, интересно. Почему-то вообще, показался ярким персонажем. Мужики – они и в опере мужики. Все сложно. Плохой Штева – Дмитрий Полкопин Хороший Лаца – Николай Ерохин Тенора. Кто кого. Я пока не выбрала. Без Яначека жизнь теперь пуста будет даже с Моцартом.

«Енуфа». Лайт-версияЧтение сюжета в википедии может удержать от похода на эту оперу, столь редко исполняемую в России. Признаюсь, я и сама колебалась, переживу ли столь душераздирающий бытовой сюжет. Но все же решила послушать. И оказалось, несмотря на весь мрак сюжета, опера оставляет на удивление светлые впечатления. И в содержании, и в музыке, и в либретто помимо текста, есть подтекст с глубоким смыслом, ради которого и стоит смотреть, слушать и вслушиваться. И спектакль поставлен четко в этой концепции: на переднем плане «текст» – простой, лаконично-незамысловатый, а вот весь смысл в подтексте.Удивительна музыка. Во всех фрагментах, когда кто-то из героев обращается к Богу, фоном звучит арфа, какой бы энергетической силы не было обращение к Богу, не смотря на трагичность момента, но арфа всегда звучала. И для меня это и был образ незримого Бога, к которому многие взывают, но не слышат, забывая о Его милости, забывая о собственной обязанности уповать на Него. И именно в такие моменты и встали вопросы… Что есть вера, насколько следуя ей человек боится суда Бога или ему страшно предстать перед людским осуждением? Что такое прощение? Возможно ли оно... Ведь по сути мы прощаем тогда, когда можем понять или извинить, но как простить, если ни понять, ни извинить нельзя. И именно тема прощения, пожалуй, является непривычным для оперных трагедий ходом, который возвышает бытовую историю до практически библейского уровня. Не ожидала, что такой сюжет может быть сопровожден такой красивой, светлой музыкой, а спектакль может быть поставлен столь лаконично, но при призывает к таким глубоким переживаниям и размышлениям.