Декорации отдельно,актёры отдельно...Музыка вообще не туда...Белые ткани никак не Чехов(фактура не та),а скорее Тенесси Уильямс.Актёры друг друга сиюсекундно не видят и не слышат.Шарлотта вообще как из другого спектакля. Часто пробрасывали текст.Но вот,что меня убило,так это трапеза за бильярдным столом,накрытым двумя разными скатёрками!Возникло ощущение,что Раневской на сад вообще наплевать,её ни сколько не жалко.Фирс в конце ничего не сыграл,он был трогателен в некоторых моментах и то только потому, что у Калмыкова такая индивидуальность.Единственное,что действительно отлично-это решение мантировок.А в целом- пошловатенько,резко,суетно и не трогательно...

прошло два года,как смотрел. Помнится деревья во втором акте, карета на которой приезжает Раневская,умывльник где моеьтся Лопахин. А вот актеров не помню, не помню актерских оценок. В Чехове нельзя быть только органичным,правдоподно говорить. И обязательно все пропускать через себя,через свое сердце,но так чтобы это задевало сердце зрителя. Иначе это все будет под себя.Чехова играть нельзя..жить...жить..заражая зрителя...тогда идет атмосфера,а Чехов атмосферен как никто и планов у него тьма в каждом персонаже...вот сколько у вас впереди работы...

Далее...Лопахин...ммм (мечтательно)...Лопахин... здесь объективной оценки не получится, потому что в этом случае я абсолютно предвзята:)) С недавних пор Илья Исаев является, если не моим любимцем, то во всяком случае весьма притягательной для меня личностью. Я видела его в трех ипостасиях: граф Зуров (Эраст Фандорин), Бегемот (Мастер и Маргаритта), Е.Лопахин (Вишневый сад). Хороший артист, сильный, не красавец, но довольно харизматичен. Лопахин у него широкий, чем-то по натуре близок к Сергею Сергеевичу Паратову из "Бесприданницы" (Паратов в исполнении Н.Михалкова). И вишневый сад ему дорог, но рубим, делим, продаем, потому что выгода; и Раневскую он искренне любит, но не может сдержаться чтобы при ней не упиться осознанием своего превосходства "Я - простой мужик владею прекраснейшим во всем уезде поместьем". Далее... Епиходов - "двадцать два несчастья". Человек донельзя нелепейший. В исполнении Е. Редько, любящего привлекать к себе внимание публики, мы видим Епиходова-клоуна, Епиходова упивающегося своей несчастливостью, Епиходова беззастенчиво эксплуатирующего образ неудачника. Редько артист яркий, динамичный, его выхода с нетерпением ждала публика, каждое его слово, каждая ужимка встречались взрывами хохота. Но… Епиходов был полностью потерян, по крайней мере, для меня. Был человек, ИГРАЮЩИЙ в неуклюжесть, выставляющий на показ свои недостатки, а за этим чувствовалось какое-то второе дно. Я не могу судить о том, что же Чехов подразумевал, выписывая образ нелепого конторщика, но в одном я уверена то, что нам показал Редько это не Епиходов. В самом начале я уже сказала, что в каждом персонаже для меня раскрылась новая, неожиданная черточка, я только «за» и глубоко благодарная Бородину за это, но Епиходов… А теперь на сладкое…Петр Красилов в роли Пети Трофимова. Помнится, побывав на «Мастере и Маргарите», где Петя играл Ивана Бездомного и, узнав, что в «Вишневом саде» Красилов будет играть студента, я пренебрежительно фыркнула: «Опять идеалист». Оказывается, фыркала зря. Петя Трофимов не идеалист, не бунтарь и даже не оторвавшийся от мира неудачник, он НИЧТО, серое, безликое ничто. Его нет, он ничего не значит, никого не трогает, его слова о равенстве, борьбе, несправедливости настолько же бесцветны, как и он сам. Такое ощущение, что он говорит их по привычке, без жара, вдохновения, без веры. Какое-то подобие жизни проскальзывает на поверхности отсвечивающих стекол Петиных очков только при разговорах с Лопахиным. Вот такая неожиданная роль. Очень любопытный момент, под занавес нам дали две композиции – выхваченные из темноты мертвенным светом софитов актеры замирали, создавая секундные полотна. В первый раз Аня и обутый в «старые, грязные, вонючие:))» калоши Трофимов стоят и смотрят друг на друга, во второй – Петя сидит, а Аня стоит над ним и ожидающе, с надеждой смотрит в сторону. Чем не намек на дальнейшее развитие отношений?

Продолжаем разговор...Приемная дочь Раневской Варя (Ирина Низина). Варенька у нас суетлива до карикатурности. Вообще у Бородина характеры всех персонажей утрированны. Если Епиходов смешон, то до безобразного фарса, если Трофимов сер, то до абсолютного обезличивания, если Дуняша - натура увлекающаяся, то почти до безрассудства. Раневская убегает от реальности, прикрываясь своим легкомыслием, но делает это осознанно, Варя же, не понимает, что своими бесконечными мелочными хлопотами она совершает тоже, что и ее мать, уходит от жизни, от любви, от счастья. Варя и Любовь Андреевна - два антипода и в тоже время две половинки одного целого: одна сплошное чувство, другая расчет, разум. И в сторону Вари и в сторону Лопахина звучат одни и те же слова: "Встает с рассветом, без дела ни секунды не может". По идее должны быть похожи, а общности нет. Масштабность, что ли у них разная. Вот Лопахин - мужик, и отец его был мужиком, и дед. Книжки он умные читать пытается, а ничего в них не понимает. Варя же какая-никакая, а помещица. И росла барышней и воспитание хорошее получила, строга, горда, умна и все же у Бородина она как-то мельче купца Лопахина. И даже трагедия неполучившейся любви смазана Вариной суетливостью. Низина играла очень хорошо. Образ выписан до мелочей, все продумано: поворот головы, выражение лица, слезы накатывающие на глаза при каждой встрече с Еромлаем Алексеевичем. Браво!

Итак, дамы… наконец-то у меня нашлась минутка написать отзыв о спектакле «Вишневый сад», коим 14 мая нас порадовал РАМТ. Чехова в московских театрах не ставит только ленивый, так что нам всегда есть с чем сравнивать. Постановка в РАМТЕ жива, эмоциональна и легка для восприятия. Это выгодно отличает ее от статичности Чехова в Малом театре и бесцветности в Моссовете, где даже великолепная игра Остроумовой не в силах спасти спектакль. Нельзя назвать Бородина новатором, но он сделал попытку преподнести нам Чеховских персонажей иначе, чем к этому привыкла публика. Вот, например, Гаев. Я всегда видела в нем человека интеллигентного, тонкого, умного, но человека прошлого, которому нет места в мире, где вишневый сад будет вырублен и разбит на дачные участки. Он - пережиток, но пережиток, которого жаль, которого хочется слушать и на бесконечное Анино «Лучше уж вам молчать, дядечка», возникает желание зашикать на бестолковую девчонку. Бородинский Гаев же совсем другой. Его монолог-обращение к столетнему книжному шкафу был настолько нелеп и не нужен, что вместо сочувствия этот человек вызывает только раздражение. В нем нет ничего, в его многословии - пустота, в отрешенности от насущных забот - поверхностность. Даже его любовь к племяннице кажется неискренней, это всего лишь своеобразная ностальгия о собственной юности, да и некая тяга пожилого мужчины к молоденькой девушке. Раневская Любовь Андреевна. Эту роль исполняла Лариса Гребенщикова. Вот здесь разобраться уже сложнееJ Если в Малом театре Муравьева показывала абсолютно инфантильную Раневскую, в Моссовете Остроумова в этой роли была хороша, но несколько более сдержана, чем мне представляется Любовь Андреевна, то Гребенщикова, по природе своей дама нервная, выстроила этот образ на одних порывах. Она с одинаковой страстностью любит вишневый сад, обнимает дочь, рассказывает о своем прошлом, вспоминает смерть сына, кружит голову студенту Трофимову. К Раневской-Гребенщиковой очень подходит Гаевское «она порочна», и совсем не в тему Анино «мамочка, ты чиста душой». У нее нет души, это сгусток эмоций, чувственных желаний и страстей. Нет, по природе своей она совсем не дурна, просто, она чересчур женщина, не мать, не сестра, а именно женщина с бесконечной ветреностью, легкомыслием, отсутствием логики, отсутствием разума и, порой, даже сердца. Ее дочь Аня. Вот здесь было хорошо:) Первый раз я видела настолько явную параллель между Любовью Андреевной и ее дочерью. Во-первых, подобрали похожих актрис, во-вторых, жесты, движения Ани такие же нервные, стремительные, порывистые. В-третьих, в героине подчеркнуто материнское неумение разбираться в людях.

Стильные декорации, искренняя игра актеров, корректная постановка - все это есть в "Вишневом саду". Прекрасный спектакль, который трогает и душу, и разум. Пройденное кого-то в рамках школьной программы произведение вдруг обретает смысл и становится живым, понятным. Изученный (и измученный)вдоль и поперек текст наполняется искренностью, живым звучанием, воспринимается как что-то близкое не только по содержанию, но и по времени. После просмотра нового "Вишневого сада" еще раз понимаешь, как важно, чтобы и слезы, и чай, и пирог были настоящими. Тогда веришь, что актеры не произносят заученный текст, а живут жизнью своих героев. Благодарны всем создателям спектакля и советуем всем, кто еще на побывал на нем, обязательно взять билеты и придти в театр.

Ну что сказать про "Вишневый сад". Кратко: люди без прошлого, люди без будущего, нет в них драматизма, нет комичности. Можно опять говорить про старую школу Фирса (народный артист России Владимир Калмыков), можно говорить о молодой силе Лопахина (Илья Исаев), можно говорить о пустоте Пети Трофимова (Петр Красилов). Скучно, господа, скучно. Белые ткани, серые стены, дамы с слишком легких юбках, господа в белых костюмах. Петя Трофимов не верит ни во что, о чем говорит. Убежденности нет, комичности. Безэмоциональное произнесение текста. Любовь Андреевна… да, легкомыслие во всей красе, ничего не понимает, ни о чем не думает. Меня удивили кольца на пальцах. Разве могла вдова в начале ХХ века, переехав через границу носить кольца на правой руке? Нет, нет и нет. Это грубейшее нарушение правил поведения. Язык колец был обязательным атрибутом жизни женщины ее положения. Да, она могла носить кольца на левой руке в знак вдовства и оставленных надежд, но ни в коем случае не на правой – знаки замужества и взаимной любви. Лопахин – хорош, но… в чем суть его отношений с Раневской? Ни в чем? Кажется так. Дуэт Яша – Дуняша (Морозов - Матюхова) мне понравился. Конечно, расчет на юную публику в сценах откровенных поцелуев, но мне понравилось, что линия их продолжается и без реплик. Они продолжают общаться за спинами хозяев, тихонько в уголке перешептываясь, поглядывая друг на друга и т.д. Морозов – перспективный актер, к тому же красив и если бы были роли, то у него было бы много поклонников. Живой пудель Шарлотты Ивановны (М.Куприянова) орехи не кушал. Больше всего меня раздражало, что часть действия происходила за белым занавесом. Т.е. людям с плохим зрением половину второй части спектакля смотреть не на что. Евгений Редько когда-то был назван одним из лучших характерных актеров Москвы среднего поколения (Е. Васенина "Итоги") и с какой тоской теперь смотришь как талантливый актер переигрывает, недоигрывает, не создает образ. Над каждым персонажем актеру надо думать. Надо искать – почему, как, зачем, что дальше. И вот ему дана роль Епиходова. Начинать-то надо с того, кем он был, как оказался в поместье Гаева-Раневской и т.д. Над образом работать и работать. А реакция при просмотре… Евгений Николаевич пресс подкачает, детей развлечет, показывая размеры паука, да гитарные аккорды освоит. Единственный хороший гэг – перестановка блюдечек на столе, когда его застает Варя и как он от нее убегает. Получился не тот персонаж, который гордо может сказать, про то, что о нем "могут рассуждать только люди понимающие и старшие". Мелко, мелко. Трагедии его жизни не вижу, к которой он привык и даже улыбается. Вот еще подумалось, что будущее видно только у Фирса. Застывает он так, что мурашки по коже. Поклон поставлен как всегда красиво (сначала будто семейное фото, потом шахматный порядок, потом кланяться мешают столы) Для школьников сойдет. Актеры выучили текст, костюмы отлично сидят, декорации крепко сбиты, фальшивый мех разложен на полу, экипаж вывезен на сцену. Играйте, господа!

Вопрос первый и самый животрепещущий: зачем хвост у осла оторвали и на люстру повесили? А, живодеры? Гринписа на вас нет! Ну вообщем и Чехова тоже... Но обо все по порядку. Нас тащили через портал на сцену по страшным ступеням (между прочим, по ним великий режиссер ходил). Щас там великие режиссеры больше не ходят. Последний года два назад еле ноги отсюда унес. Свои тела унесли отсюда и артисты. А что осталось - то и осталось... картина грустная... вишневый сад, то есть, простите, РАМТ в полнейшем запустении. Ну вот. То, что у книжного шкафа двери распахиваются - это, видать, претензии к монтировщикам. То, что (прямолинейно и в лоб) ботинки желтые - это претензии к костюмерам. (А что? Ничего!!) В общем, как уже говорилось до нас - если бы не музыкальное оформление - всему кабзда... Ленин как-то ляпнул не подумав: учиться, учиться и учиться... Учиться г-ну Бородину все-таки уже поздно... Рубить надо. Под корень... Скудный у нас получается отзыв. А на спектакль-то поглядите! Ни дать ни взять овсяный отвар: вроде бы еда, а насыщения никакого. Блюдечки сапогами разбивают, а потом на служанок валят. Истошными голосами песни поют. Шар нормально в лузу положить не могут. Что ж еще сказать? Что поредели - увы! - фотографии на стенах? Мы повторяемся. И на "Тома Сойера" не пойдем... Ах, да. На втором ряду сидел блондинистый артист с прозрачными (от скуки?) глазами. Мы испугались, что он тоже станет таким же, как этот сад: одни пеньки останутся. И говорим ему: бегите, Илюша.... Бегите.