Одной из целей моего посещения одноименного спектакля, в театре Приют Комедианта, была цель разгадки, таинственного, многообещающего, необыкновенного, но, как мне всегда казалось, пустого названия: "Трамвай "Желание"… Может, я открою для кого-то секрет, когда скажу, что в основе пьесы Уильямса ни много ни мало – мир женщины, перипетии ее драматичной судьбы, ее психологический портрет, ее борьба с окружающей средой и индивидуумами человеческого рода, – мир женщины конкретной и женщины вообще. Дюбуа-Солопченко – это целый мир – мир, прежде всего, внутренний, с обманными внешними проявлениями, мир диковинный и в то же время натуралистичный, мир крайностей, но крайностей не в диапазоне: великая радость – великая скорбь, а в амплитуде колебаний: природная духовная чистота – развращенная, по ряду причин, плоть (не развратная, в этом глубинная разница, а развращенная, по сути, отданная в полусумасшествии на поругание). Трагичное повествование о жизни и, считай, смерти Бланш Дюбуа происходит на фоне ее непростых взаимоотношений с мужем ее родной сестры Стеллы, неким Стенли Ковальским, в чей дом она приезжает погостить (приезжает погостить – это на словах, на деле – сделать безвременную остановку, т.к. своего угла у Бланш больше нет – жить ей негде). Тут уж – при всем своем брутальном арсенале – выступает Александр Баргман. Герой Баргмана буквально уничтожает последнюю сцепку Бланш Дюбуа с миром, испепеляет ее неожиданно возникшую, словно самим Господом ниспосланную, спасительную надежду на нормальную – ПРОСТО НОРМАЛЬНУЮ жизнь. О чем-то особенном и великом несчастная уже и не помысливает, вернее, помысливает, но опять же, исключительно на словах. Мол, есть у нее на примете один миллионер, и так далее… Противостояние Бланш – Стенли, Солопченко – Баргман и по своему накалу, и по своей сути, и по заложенным в нем драматизму и правдоподобию – одно из самых ярких и увлекательных явлений конфликта на петербургской сцене – столкновения полудобра и полузла, т.е. двух составляющих человеческой жизни, но без обобщающей идеи, мешающей порой уверовать в истинность происходящего, пропустить предлагаемые со сцены обстоятельства через себя, т.е. противоборство судеб (речь уже не о характерах), без гипербол и символизма… "Трамвай…" Ясно, почему не такси, не автобус. У тех – больше свободы. А здесь – марш на рельсы, и никакого руля. Так что же автор пьесы хочет сказать данным названием, что жизнь человеческая предопределена, остановки, маршрут и даже траектория движения заранее известны? Желай не желай, другого пути и других мест пребывания, пусть и временного, не будет? Или это ЖЕЛАНИЕ ежедневно постукивает за окном своими чугунными колесами, дребезжит и дает сигналы – предостережения: бросай все, уезжай отсюда? Может, это глас Хроноса, предупреждающего, что все мы смертны и скоро конец? Постановка театра Приют комедианта по одноименной пьесе Теннеси Уильямса "Трамвай "Желание" не разоблачает секрета названия, а если и разоблачает, то частично, двусмысленно. И нет, по-прежнему, не совсем – нет, а да – не одномерно и масштабно. Означенный спектакль не о трамвае и желании, а о жизни, во всей ее универсальности и полноте, – о жизни внешней и внутренней, а значит: и о трамвае, и о желании тоже. Сокращенная версия статьи. Текст полностью читайте на Портале "Жизнь – театр" : спектакль "Трамвай "Желание", театр Приют комедианта . Материал проиллюстрирован многочисленными уникальными фото.

Одной из целей моего посещения одноименного спектакля, в театре Приют Комедианта, была цель разгадки, таинственного, многообещающего, необыкновенного, но, как мне всегда казалось, пустого названия: "Трамвай "Желание"… Может, я открою для кого-то секрет, когда скажу, что в основе пьесы Уильямса ни много ни мало – мир женщины, перипетии ее драматичной судьбы, ее психологический портрет, ее борьба с окружающей средой и индивидуумами человеческого рода, – мир женщины конкретной и женщины вообще. Дюбуа-Солопченко – это целый мир – мир, прежде всего, внутренний, с обманными внешними проявлениями, мир диковинный и в то же время натуралистичный, мир крайностей, но крайностей не в диапазоне: великая радость – великая скорбь, а в амплитуде колебаний: природная духовная чистота – развращенная, по ряду причин, плоть (не развратная, в этом глубинная разница, а развращенная, по сути, отданная в полусумасшествии на поругание). Трагичное повествование о жизни и, считай, смерти Бланш Дюбуа происходит на фоне ее непростых взаимоотношений с мужем ее родной сестры Стеллы, неким Стенли Ковальским, в чей дом она приезжает погостить (приезжает погостить – это на словах, на деле – сделать безвременную остановку, т.к. своего угла у Бланш больше нет – жить ей негде). Тут уж – при всем своем брутальном арсенале – выступает Александр Баргман. Герой Баргмана буквально уничтожает последнюю сцепку Бланш Дюбуа с миром, испепеляет ее неожиданно возникшую, словно самим Господом ниспосланную, спасительную надежду на нормальную – ПРОСТО НОРМАЛЬНУЮ жизнь. О чем-то особенном и великом несчастная уже и не помысливает, вернее, помысливает, но опять же, исключительно на словах. Мол, есть у нее на примете один миллионер, и так далее… Противостояние Бланш – Стенли, Солопченко – Баргман и по своему накалу, и по своей сути, и по заложенным в нем драматизму и правдоподобию – одно из самых ярких и увлекательных явлений конфликта на петербургской сцене – столкновения полудобра и полузла, т.е. двух составляющих человеческой жизни, но без обобщающей идеи, мешающей порой уверовать в истинность происходящего, пропустить предлагаемые со сцены обстоятельства через себя, т.е. противоборство судеб (речь уже не о характерах), без гипербол и символизма… "Трамвай…" Ясно, почему не такси, не автобус. У тех – больше свободы. А здесь – марш на рельсы, и никакого руля. Так что же автор пьесы хочет сказать данным названием, что жизнь человеческая предопределена, остановки, маршрут и даже траектория движения заранее известны? Желай не желай, другого пути и других мест пребывания, пусть и временного, не будет? Или это ЖЕЛАНИЕ ежедневно постукивает за окном своими чугунными колесами, дребезжит и дает сигналы – предостережения: бросай все, уезжай отсюда? Может, это глас Хроноса, предупреждающего, что все мы смертны и скоро конец? Постановка театра Приют комедианта по одноименной пьесе Теннеси Уильямса "Трамвай "Желание" не разоблачает секрета названия, а если и разоблачает, то частично, двусмысленно. И нет, по-прежнему, не совсем – нет, а да – не одномерно и масштабно. Означенный спектакль не о трамвае и желании, а о жизни, во всей ее универсальности и полноте, – о жизни внешней и внутренней, а значит: и о трамвае, и о желании тоже. Сокращенная версия статьи. Текст полностью читайте на Портале "Жизнь – театр"

Неимоверный по энергетике спектакль! В который раз хочется отметить великолепную игру Александра Баргмана! Всем советую пойти и испытать этот шквал эмоций на себе!

Прекрасный спектакль, блестящая игра актеров, получаешь настоящее удовольствие от просмотра. Мне, правда, показалось, что Александр Баргман слишком интеллигентен для Стенли Ковальского, и в этом есть некий диссонанс. Но как он прекрасно играет! А тонкая...блистательная Марина Солопченко... Я сейчас редко попадаю в Питере в театр, так как живу в Германии, а там хорошие спектакли- вообще редкость. В этот приезд испытала настоящее удовольствие!

Замечательный спектакль. Всем рекомендую - для любого возраста.

Cпектакль смотрела в ноябре, актерский состав - супер, Солопченко, по моему мнению, переигрывает, но в общем - очень достойно!-

Смотрели спектакль в сентябре. Очень понравилась постановка, игра актеров!

Странное ощущение остается после спектакля, как будто ты побывал не в настоящем театре, а на какой-то студенческой постановке: где-то не дотянули актеры, где-то режиссер не сделал нужный акцент, вследствие чего потерялся смысл. Из шикарной драмы получилась легкая лирическая комедия. И хочется только сказать тем, кто смеется в зале над шутками со сцены – нет, это вовсе не комедия, прочитайте книгу или хотя бы посмотрите фильм.

Смотреть всем. Велеколепно.

А в т. Ленсовета этот спектакль кто-нибудь смотрел? Я вот через неделю пойду))