«Чайка» по-бутусовски в «Сатириконе» Чувственно до головокружения, экспрессивно до одури, моментами фантасмагорично (так вот они какие, тараканы, проживающие в гениальной голове!), феерически многопредметно и ритмично-музыкально о сложностях творческого процесса, свободе/несвободе художника и одержимости театром, прежде всего. А уже потом — все это чеховское внутреннеконфликтное и идеалистически-бытовое. Противостояние поколений снято за ненадобностью. Четвертая стена — между зрителям и актерами — не то что убрана, она выломана, и сквозь обнажившуюся пробоину в зал вливается творческое закулисье и сопутствующая ему бутафорщина. Персонажи этого спектакля, изображающие персонажей чеховской «Чайки», лицедействуют, как могут, меняются ролями, пробуют себя во всем разнообразии сценических жанров. И во главе этого сакрального действа он, вышедший на сцену режиссер, — Бутусов, похожий на бомжа, неистовствующий в своей творческой мастерской в приступе безграничной свободы. Мощный, стильный, яркий, спектакль этот очень идет «Сатирикону», у театра с режиссером, похоже, идеально совпадающие художественная группа крови, резус фактор и весь прочий набор эстетических антител. У Бутусова вышла действительно комедия, даже не трагикомедия, а комедийное представление с налетом трагизма. В зеркале сцены качели, похожие на удавки, или удавки, служащие качелями. Режиссер с легкостью достигает того самого эффекта, на котором так настаивал Чехов: персонажи нелепы и смешны в своих маленьких жизненных трагедиях. Такой Нины Заречной я не видела никогда прежде: не утонченная, нежная жертва, а разбитная, уморительно властная дама с восхитительными рыжими волосами (конечно, Стеклова). Впрочем, весь подручный Бутусову актерский ансамбль хорош. Треплев (Трибунцев), истеричный интроверт, над которым режиссер постоянно подсмеивается, пожалуй, наиболее классический герой в этой меганеклассической постановке. Наверное, спектакль не для всех. Уж очень... невероятная «Чайка». Ближе к концу, по моим ощущениям, действие немного проседает, пробуксовывает, впрочем, четыре с лишним часа (четыре акта с тремя антрактами) проходят быстро, почти на одном дыхании. «Чайка» — воистину бенефис Бутусова, в рамках которого он демонстрирует такое ошеломляющее количество вкусных находок, фишечек, приемов, что голова кругом. Всего этого буйства режиссерской фантазии хватило бы на десяток спектаклей, а он все не унимается, ставит так, как будто в последний раз, словно кому-то что-то доказывает. Но доказывает вещь очевидную. А потому хочется сказать: «Отдышитесь, уважаемый гений, мы ведь и так знаем, что вы можете многое, невозможно многое!»

Мы попали в запендю, или тем, кто ничего не понял. «Чайка» Юрия Бутусова – не только впечатляющий визуальный аттракцион, авангардный эксперимент с формой, не какая-то перегруженная новыми смыслами «фантазия на тему», а, в первую очередь, предельно внимательное и вдумчивое прочтение чеховской пьесы очень чутким режиссёром. Жена управляющего и доктор Дорн любят друг друга, но не решаются быть вместе, потому что он бесхарактерный, а у неё жалкий муж и дочь Маша, которая соглашается на заведомо несчастливый брак с нежно любящим её учителем Медведенко, хотя сама безнадёжно любит Треплева, творческого неудачника, которому больше всего на свете необходимы внимание матери, Аркадиной – состоявшейся актрисы с неустроенной женской судьбой – и любовь Нины Заречной, которую губят безответная страсть к беллетристу Тригорину, очень успешному, но далеко не великому, и – тоже безответная – любовь к театру. Всё, вроде, буднично, но все несчастливы, все страдают и мучают друг друга – мелодрамы в «Чайке» хватило бы на многосерийное мыло. Традиционно эту трагическую подноготную каждодневной жизни, приводящую в действие святые моторы чеховских пьес, принято называть «подводными течениями». Бутусов даёт их напряженному ритму абсолютную свободу и обрушивает на сцену настоящее цунами высвобожденных, ничем не сдерживаемых потоков чистого чувства: он показывает героев внутренним миром наружу (читай – внутренними драмами наружу), и зал буквально наводняют до сих пор невидимые миру слёзы. Эта визуализация сокрытого, проговаривание несказанного, обнажение нервной ткани драмы – вся авангардная машинерия спектакля работает на более глубокое раскрытие чеховских характеров в традициях высокого и жестокого реализма и на поэтическое укрупнение образов: на какое-то время каждая роль становится главной в этой сложносочинённой пьесе, где каждый герой разыгрывает собственную драму как центровую, как маленькую трагедию. При этом логика внешне неистового сценического действия парадоксально, но очень буквально следует за чеховским текстом. «Ноги моей здесь больше не будет!» – кричит Аркадина в конце второго акта – и уже в следующем действии отрубает себе ногу топором. При этом на сцене беснуются пёсьеголовый оборотень в кресле-каталке, карлик-горбун, люди, львы, орлы и куропатки – настоящий макабрический паноптикум. У Чехова это тоже один из самых страшных моментов: где-то в закулисье Треплев первый раз стреляет в себя, и Нина Заречная говорит, что происходящее не может быть явью, а напоминает – сон. Когда буквально это – ночной кошмар – и разыгрывается на сцене, вдруг начинаешь слышать какое-то совершенно новое звучание внутренних голосов, шёпотов и криков пьесы. Возможно, самое важное: «Чайка» – это невероятно красивое зрелище, визионерское, поэтичное, смешное и жестокое. В спектакле есть сцены, которые, увидев однажды, никогда не забудешь, когда сложно сдерживать слёзы, когда буквально дух захватывает от красоты: Треплев жжёт свою рукопись, словно дом («я всё сжёг»), перед смертью он пытается взлететь – и не может оторваться от земли, его прощание с треснувшей надвое матерью, бриллиантовые слёзы ангела скорби и даже игра в лотто – на рояле. Сложно представить себе, как всё это можно придумать с таким чувством драмы, поставить с таким юмором и энергией и так сыграть – на разрыв аорты (с кошачьей головой во рту).

июля 2012 г. я посмотрела спектакль Ю. Бутусова «Чайка» в театре «Сатирикон». Давно хочется поделиться своими впечатлениями. Сказать, что спектакль мне понравился – значит, не сказать ничего. Я испытала душевное потрясение. При полном осознании того, что спектакль неоднозначный, а начало спектакля меня и вовсе озадачило – мне оно показалось излишне надрывным. Однако вскоре рисунок спектакля изменился, и в дальнейшем изменение стиля, настроения и манеры игры актеров уже не удивляло, а захватывало так, что невозможно было оторваться от сцены, и 4,5 часа (а именно такова продолжительность спектакля) пролетели незаметно. До этого я не считала себя приверженцем стиля модерн в театре и относилась настороженно к современным трактовкам классических произведений, но после этого спектакля вне всяких сомнений соглашусь с репликой Треплева: «Нужны новые формы». Режиссер Ю. Бутусов удачно совместил в спектакле классического Чехова с современным его прочтением, создав спектакль в спектакле, причем я поймала себя на мысли, что с удовольствием посмотрела бы и «классический» вариант отдельно, настолько естественна была игра актеров. Кстати, на следующий день после спектакля, я перечитала пьесу Чехова и еще раз поразилась его гениальности: как просто и емко он мог отразить жизнь и отношение людей к ней, порой мне казалось, что он писал про меня. Лишний раз убедилась, что великих писателей надо перечитывать, находить на это время, прочтение по принципу обязательности в школе накладывает свой отпечаток. То, как перечитал Чехова Ю. Бутусов, вызывает уважение. Это как идешь по берегу моря, мечтаешь и поешь про себя (вокруг же люди!). Как описать это состояние словами? Прошел почти месяц, а созданные им образы до сих пор живы в моей памяти. И сценические образы, созданные актерами, и танцы, и музыка, и декорации, и свет, и даже предметы и субстанции. Такие субстанции, как вода, которую Заречная и Треплев выплескивают из огромных бокалов в направлении друг друга, и вода летит и, кажется, что она замирает в пространстве. Или вода, которую выплескивают на сцену и по которой скользят с разбегу как по льду, что делает возможным невозможное. Или стол с огромным количеством ярких фруктов, который привлекает внимание, и уже сам по себе становится действующим лицом, а потом опрокидывается так, что это уже кажется необходимым. Или ковер, по периметру которого Полина Андреевна и Маша расставляют кубки, бутылки с мерцающими свечками, вокруг которого построена вся сцена, и это просто завораживает. Сцена игры в лото за большим столом, причудливым образом переходящей в игру на фортепиано – волшебно и просто в сочетании с удивительной музыкой и блестящей игрой актеров. Жизнь – игра, и хоть у каждого своя партия, играют все в одну. Музыка в этом спектакле настолько органична, настолько разнообразна и настолько уместна, насколько и неожиданна. Даже песня Нины Заречной на корейском языке, благодаря которой я открыла для себя корейскую певицу Jung Min, превосходно вписывается в причудливый рисунок спектакля. И, конечно, волосы Агриппины Стекловой – это отдельное действующее лицо, которое подчас играет свое собственную роль и не хочет быть отождествленным с героиней. Игра актеров была превосходной, все были очень органичны, драматичны, пластичны, музыкальны и профессиональны (не было слышно ни одной оговорки, ни одной запинки, что, к сожалению, нередко стали себе позволять артисты ведущих московских театров). Особо сильное впечатление произвели ни на кого не похожая Нина Заречная Агриппины Стекловой, Аркадина, удивительно сыгранная Полиной Райкиной, Треплев Тимофея Трибунцева, ищущий и вышеупомянутые новые формы, и понимание, и любовь, но не выдерживающий столкновения с действительностью, и, конечно, Тригорин, блестяще и проникновенно сыгранный Денисом Сухановым. Доктор Дорн Артема Осипова, пожалуй, одна из самых гротесковых фигур спектакля, удивительно пластичен, органичен и великолепно танцует в стиле К. Райкина. И режиссер Ю. Бутусов, который начинает спектакль, обескураживая зрителя обращением к нему, а в дальнейшем усиливает эффект танцем в стиле рок, сметающем все на своем пути, и чтением монолога Треплева. Взрывная и экспрессивная манера исполнения Ю. Бутусова, как актера, подчеркивает отсутствие рамок и условностей в данном спектакле и необходимость иногда ломать эти рамки. Гротеск ближе к концу спектакля усиливался по нарастающей, зрители со счету сбились, сколько раз стрелялся Треплев, сколько актеров его играло, что все это было уже неважно, на действо взирали уже с любопытством. Можно не соглашаться с какими-то авторскими решениями по постановке той или иной сцены или по прочтению образа какого-либо героя, но то, что спектакль «Чайка» Ю. Бутусова – это шаг вперед в современной драматургии, нельзя не признавать. Для меня лично это стало глотком свежего воздуха, это интересно, ярко, и, в конце концов, это очень талантливо. Посмотрите, и у вас будет свое мнение. 26.07.2012

1 июля 2012 г. я посмотрела спектакль Ю. Бутусова «Чайка» в театре «Сатирикон». Давно хочется поделиться своими впечатлениями. Сказать, что спектакль мне понравился – значит, не сказать ничего. Я испытала душевное потрясение. При полном осознании того, что спектакль неоднозначный, а начало спектакля меня и вовсе озадачило – мне оно показалось излишне надрывным. Однако вскоре рисунок спектакля изменился, и в дальнейшем изменение стиля, настроения и манеры игры актеров уже не удивляло, а захватывало так, что невозможно было оторваться от сцены, и 4,5 часа (а именно такова продолжительность спектакля) пролетели незаметно. До этого я не считала себя приверженцем стиля модерн в театре и относилась настороженно к современным трактовкам классических произведений, но после этого спектакля вне всяких сомнений соглашусь с репликой Треплева: «Нужны новые формы». Режиссер Ю. Бутусов удачно совместил в спектакле классического Чехова с современным его прочтением, создав спектакль в спектакле, причем я поймала себя на мысли, что с удовольствием посмотрела бы и «классический» вариант отдельно, настолько естественна была игра актеров. Кстати, на следующий день после спектакля, я перечитала пьесу Чехова и еще раз поразилась его гениальности: как просто и емко он мог отразить жизнь и отношение людей к ней, порой мне казалось, что он писал про меня. Лишний раз убедилась, что великих писателей надо перечитывать, находить на это время, прочтение по принципу обязательности в школе накладывает свой отпечаток. То, как перечитал Чехова Ю. Бутусов, вызывает уважение. Это как идешь по берегу моря, мечтаешь и поешь про себя (вокруг же люди!). Как описать это состояние словами? Прошел почти месяц, а созданные им образы до сих пор живы в моей памяти. И сценические образы, созданные актерами, и танцы, и музыка, и декорации, и свет, и даже предметы и субстанции. Такие субстанции, как вода, которую Заречная и Треплев выплескивают из огромных бокалов в направлении друг друга, и вода летит и, кажется, что она замирает в пространстве. Или вода, которую выплескивают на сцену и по которой скользят с разбегу как по льду, что делает возможным невозможное. Или стол с огромным количеством ярких фруктов, который привлекает внимание, и уже сам по себе становится действующим лицом, а потом опрокидывается так, что это уже кажется необходимым. Или ковер, по периметру которого Полина Андреевна и Маша расставляют кубки, бутылки с мерцающими свечками, вокруг которого построена вся сцена, и это просто завораживает. Сцена игры в лото за большим столом, причудливым образом переходящей в игру на фортепиано – волшебно и просто в сочетании с удивительной музыкой и блестящей игрой актеров. Жизнь – игра, и хоть у каждого своя партия, играют все в одну. Музыка в этом спектакле настолько органична, настолько разнообразна и настолько уместна, насколько и неожиданна. Даже песня Нины Заречной на корейском языке, благодаря которой я открыла для себя корейскую певицу Jung Min, превосходно вписывается в причудливый рисунок спектакля. И, конечно, волосы Агриппины Стекловой – это отдельное действующее лицо, которое подчас играет свое собственную роль и не хочет быть отождествленным с героиней. Игра актеров была превосходной, все были очень органичны, драматичны, пластичны, музыкальны и профессиональны (не было слышно ни одной оговорки, ни одной запинки, что, к сожалению, нередко стали себе позволять артисты ведущих московских театров). Особо сильное впечатление произвели ни на кого не похожая Нина Заречная Агриппины Стекловой, Аркадина, удивительно сыгранная Полиной Райкиной, Треплев Тимофея Трибунцева, ищущий и вышеупомянутые новые формы, и понимание, и любовь, но не выдерживающий столкновения с действительностью, и, конечно, Тригорин, блестяще и проникновенно сыгранный Денисом Сухановым. Доктор Дорн Артема Осипова, пожалуй, одна из самых гротесковых фигур спектакля, удивительно пластичен, органичен и великолепно танцует в стиле К. Райкина. И режиссер Ю. Бутусов, который начинает спектакль, обескураживая зрителя обращением к нему, а в дальнейшем усиливает эффект танцем в стиле рок, сметающем все на своем пути, и чтением монолога Треплева. Взрывная и экспрессивная манера исполнения Ю. Бутусова, как актера, подчеркивает отсутствие рамок и условностей в данном спектакле и необходимость иногда ломать эти рамки. Гротеск ближе к концу спектакля усиливался по нарастающей, зрители со счету сбились, сколько раз стрелялся Треплев, сколько актеров его играло, что все это было уже неважно, на действо взирали уже с любопытством. Можно не соглашаться с какими-то авторскими решениями по постановке той или иной сцены или по прочтению образа какого-либо героя, но то, что спектакль «Чайка» Ю. Бутусова – это шаг вперед в современной драматургии, нельзя не признавать. Для меня лично это стало глотком свежего воздуха, это интересно, ярко, и, в конце концов, это очень талантливо. Посмотрите, и у вас будет свое мнение. 26.07.2012

Всем здравствовать! Посмотрела "Чайку". Местами интересно, конечно. Во всяком случае, троекратное проигрывание одной и той же сцены, - это, конечно, определенный поступок со стороны режиссера. Есть еще пара находок, так называемых интересных моментиков. Но вот именно что "моментиков", а не полноценных сцен, которые запоминаются на годы. В основном - шумно... и бедно. Если 20 лет назад минимализм на сцене смотрелся как нечто новое, как глоток свежего воздуха после векового засилья академических постановок, то сегодня пара старых автомобильных покрышек, выполняющих роль умывальника, увы, не впечатляет. Как не впечатляют и канаты, на которых герои периодически то ли висят, то ли вешаются; нарисованное дерево, плохо смывающееся плеснутой на него водой; бесконечные искрящиеся конфетти, которым актеры осыпают друг друга весь спектакль; актер-собака, который почему-то все время лаял, а не выл, как по идее должен бы; крест с новогодней гирляндой... В общем, много шуму из ничего. Ну, не то, чтобы совсем из ничего. Спектакль ничо так... Но ведь "ничего" - это "ничего" и есть. И если зритель после спектакля говорит "Ну... спектакль вроде ничего", значит, спектакль "вроде ничего" и есть. Или его вроде нет.

Это один из лучших спектаклей в Москве. Если ко мне приезжают друзья из других городов и стран - я тащу их немедленно на "Чайку" Бутусова, Я горжусь, что в моем унылом (в театральном смысле) городе есть такой классный спектакль! Конечно, это для гурманов! Но я люблю пьесы Чехова и мне нравится, как с ними расправляется прекрасный Бутусов! Конечно, много цитат из Стреллера (но, согласитесь, - лучше цитаты из Стреллера, чем из .... - не буду никого обижать...) - Все актеры прекрасны ( Полина Райкина для меня - ужасна- но и она входит в паззл...) Иди и смотри!

Спектакль хороший, понравилось все...кроме истерики. Дополнительная истерика и пошлость, совсем не подходит к данному спектаклю, при прочтении книги, лично Я, представляла все себе совершенно иначе. Может конечно это издержки производства , да и в каждом театре одни и те же произведения ставят по-разному.

Гениальный режиссер и гениальный спектакль!!! Самое необычное и захватывающее, что я видела в театре в последнее время!!!! Я, например, нигде до этого не видела, чтобы один и тот же эпизод играли несколько раз подряд разные актеры, или те же актеры, но с другими интонациями. По-моему, это очень ново и интересно. Ты можешь понять психологию персонажей в разных ракурсах. Те находки, которые поначалу кажутся странными (выходы режиссера после каждого акта и его неистовые пляски, хотя бы), на самом деле захватывают. Актеры, ну это как обычно в Сатириконе, играют шикарно!!!. Несмотря на 4 часа действия совершенно не устаешь, потому что хоть сам сюжет и известен, не знаешь, какие еще ходы предпримет режиссер, что он еще выкинет. (Кстати очень понравилась сцена, где Бутусов выбежал на сцену и начал рвать декорацию так, как будто ее на самом деле спалил пожар) Да что говорить, необычных находок там столько, что можно час расписывать. Так что обязательно сходите! Это завораживает! Отдельные слова восхищения - музыкальному сопровождению!

"... дело не в старых и не в новых формах, а в том, что человек пишет, не думая ни о каких формах, пишет, потому что это свободно льется из его души..." Есть гениальный материал, вне времени и до боли актуальный. Есть гениальный (без преувеличения) режиссер. В итоге получаем постановку, которая захватывает с первой же минуты и держит в напряжении четыре часа. Я категорически не согласна с теми, кто утверждает, что от Чехова там ничего не осталось. Отнюдь. Чехов там в первозданном виде и в полном объеме. Спектакль, как и пьеса, разбит не четыре действия и в постановочной логике Юрий Бутусов неукоснительно следует первоисточнику. Другое дело, готовы ли вы открыть свою душу навстречу его видению - аллегоричному, витиеватому, надрывному. На мой взгляд, сложилось всё: и актерский состав - мне сложно выделить кого-то, это стопроцентное попадание в образы; и декорации - канаты с привязанными мешками как деревья, шумящие на ветру, и стеклянные слезинки, что с хрустальным звоном падают в медный таз; и режиссер, появляющийся на сцене как некий образ автора, неотделимый от своего творения. Этот спектакль не нужно анализировать. Просто приходите и проживите вместе актерами на сцене и зрителями в зале маленькую жизнь, полную слез и радости, любви и боли, страдания и надежды. Поверьте - они делают всё, чтобы вы не остались равнодушным.

Очень кстати этот бесловесный образ-девушка-Жизнь. Своеобразный парафраз того-же чеховского Черного монаха. Чехов действительно очень герметичен и ему ой как не хватает всегда выхода за кулисы этого мещанского быта-театра. И тут он есть. Вот она танцует, и танец - это тоже что-то чеховское, о котором никто не думал до сих пор, вот она качается как маятник после выстрела Треплева, она как жизнь, которая ходит рядом с героями, живет рядом с ними, иногда с ними взаимодействует, но всегда все равно другая.