Проще было б написать, что не понравилось. Но это всё же не совсем так. Спектакль для очень терпеливых (и выспавшихся накануне). Чрезмерно оригинально. Собственно, имя режиссёра я знала - Константин Богомолов, и подозревала, что просто не будет :-))). В самом театре была впервые, но наслышана, что он вовсе не классический. Это позволило не уйти сразу. Стихи интересно подобраны и сочетаются с паузами между ними. (ох, уж эти паузы...). Далее следуют как бы небольшие диалоги-зарисовки. Больше о теме смерти. Неожиданные и довольно интересные в целом. Шокирующие даже. Да, скорее спектакль всё же не понравился, чем понравился, но бесспорно одно - заставляет поразмышлять. Как современное искусство. Проще сказать - фигня-мазня, но у него фишка-то диалог со зрителем - заставить того попробовать догадаться, что хотел автор показать (даже если автор ничего и не хотел показать). Важна идея... Так и не поняли, закончился ли спектакль, когда уходили. Совершенно не исключаю, что что-то было для самых терпеливых и любознательных. Как бонусные сцены для высидевших все финальные титры блокбастера.. И да - захотелось прочитать "Волшебную гору" Томаса Манна..

Это - своего рода сценическое скерцо, шутка Богомолова, насмешка над зрителем и самоирония одновременно. Следуя принципу Эдварда Олби - "театр не должен быть комфортным" - режиссер намеренно провоцирует своего зрителя и вытягивает в зону раздражения, виртуозно выбирая различные инструменты: десятиминутные паузы (вернее, монологи кашля), монотонное чтение стихов, скабрезные физиологические шуточки и диалоги о смерти в эстетике черного юмора. Справедливости ради, иногда это действительно очень весело (вы убиваете покойников? - да. Но чем? - веслом. Но почему веслом? - я в детстве занимался греблей. И весло у меня есть). Все 60 минут кажется, что это - большой психологический эксперимент, среди прочего подтверждающий чалдиниевский принцип социального доказательства, когда вместе с актрисой в едином порыве начинает кашлять весь зал. Или вдруг один за другим начинают уходить зрители, едва сдерживаясь от того, чтобы в очередной раз не выкрикнуть "Халтура в центре Москвы!". Ну смешно же? Смешно. Но, подозреваю, не всем :)

Удивительные, совершенно удивительные впечатления. В последний раз я был в театре более 20 лет назад, еще в школе, так что, можно сказать, зашел в него сегодня совершенно с чистого листа. Тем более глубокий след оставли во мне этот поход. Итак, "Электротеатр "Станиславский"", собственно - в самом здании драматческого театра им. Станиславского. Ставили нашумевшую "Волшебную гору"(по одноименному роману Томаса Манна) режиссера Константина Богомолова. Грандиозное, упоительное зрелище! Не могу не поделиться, хотя бы только из желания поделиться прекрасным. К слову, билет стоит от 3000 до 7000 рублей! Хотя нам удалось посетить спектаклю совершено бесплатно, что не может не радовать :) Итак, спектакль : Сцена представляет собой одну комнату, стены цвета морской волны которой густо измазаны толи ржавчиной, толи дерьмом. Комната пустая, ни мебели, ни окон. Единственное, что в ней есть - какой-то мужик в белой рубашке, который неподвижно лежит на полу в дальнем углу(к слову, это режиссер!). Уже в самом начале, режиссер применил новаторский, доселе нигде мною не виденный прием: совершенно непонятно, когда начинается собственно спектакль! Когда гаснет свет в зале, на сцене - ничего не происходит! Мужик все так же лежит и даже не шевелится. Зрители молча смотрят. Мужик лежит. Зрители смотрят. Через несколько минут откуда-то начинает звучать женский кашель. Мужик лежит. Зрители смотрят. Кашель. Еще через несколько минут на сцену выходит женщина, также в белой рубашке, и садится на пол у стены. Женщина начинает кашлять! Огого, вот это движуха!!!!! Сразу становится понятно, кто кашлял-то!! Мужик лежит. Женщина кашляет. Так проходит 10 минут(я засекал). Внезапно в комнате гаснет свет, а сбоку на переднем плане прожектором подсвечивается микрофон. Женщина перестает кашлять, выходит к микрофону и читает стишок про природу, что-то из Некрасова, Тютчева или Фета емнип. Помниццо, в школе что-то похожее учил. Читает совершенно без выражения, не выдерживая интонацию и темп. Уходит. Снова загорается свет в комнате. Снова выходит женщина, садится к другой стене, кашляет. Мужик лежит. ... Так повторяется 4 раза, суммарно на 50 минут(при общей длительности спектакля в 1:20). Зрители неуклонно и по нарастающей хуеют. Кто-то уже спит, кто-то уже свалил (первые не выдержали еще в начале второго цикла). Половина зала нервно хихикает, вторая - кашляет. ... И вдруг - ХУЯК!! - в начале пятого цикла мужик внезапно встает!!!! Делает кружок по комнате, садится и монотонным голосом минут 5 зачитывает с бумажки текст следующего содержания: "Город в осаде. Все плохо. Народу мало. Я шел по улице и вдруг остановился. Посмотрел вверх, и увидел, что в окне стоит Она. Я пошел дальше. Люди начали умирать. И у меня все мои умерли. Я снова пошел по улице и снова остановился. Посмотрел вверх, и там снова стояла Она. Так как у меня все умерли,я повернулся и вошел в подъезд. Поднялся на 5 этаж. ТАк была открыта дверь. Я вошел. Пусто. Я вошел в другую комнату. И там стояла Она. Мы полюбили другу друга, и это была любовь всей моей жизни. Потом и она умерла. И я ее съел. Я съел ее сырой. Я рвал зубами ее свежее мясо. А город был в осаде. " Потом заиграл старинный романс на патефоне, и мужик его молча слушал еще 5 минут. Далее все действо заключается в никак между собой не связаных монологах между мужиком и теткой(глядя в никуда, все монотонным голосом и безо всякого выражения): 1. М: Говорят, у вас был несчастный случай, и погибли дети? Т: Да. Мы поехали на пикник. Сели в электричку, я и 23 ребенка. Мы вышли на станции Сосновое. Долго шли по лесу. Нашли родник и попили там воды. Потом мы пришли в деревню. Это моя родная деревня. Я там родилась. Зашли в дом. Дом старый. Было уже поздно, мы поужинали и легли спать. Дети уснули не сразу, они же дети. Когда они уснули, я вышла из дома и закрыла дверь. Потом я подожгла дом. Дети сначала спали и ничего не чувствовали, потом проснулись. Они все сгорели. М: Вы убили их? Т: Нет, их убил огонь. М: Что же вы сделали? Т: Я сократила их путь к смерти. М: Поясните. Т: Все умирают. Умирать - это основное свойство живых. Поэтому нас зовут смертными. Я учитель, преподаю математику в школе. В математике, самый лучший способ решения - самый короткий. Поэтому я помогла им сократить путь к смерти. 2. М: Вы у нас новый сотрудник на кладбище. Т: Да. М: Говорят, вы добиваете покойников. Т: Да. М: Зачем? Они мертвые, у них об этом справка есть. Т: Для верности. М: У них справка есть. Т: Бывает, что покупаешь мертвую замороженую рыбу, потом она оттаивает и оказывается живая. Поэтому ее берешь за хвост и бьешь головой об стол. Но у покойников нет хвоста. Но даже если бы и был, я женщина и не смогла бы их поднять. М: Поэтому вы бьете их веслом? Т: Да. Я занималась греблей. У меня есть весло. 3. М: Дорогие зрители! К нам приехал знаметиный греческий композитор - Карлос Попандопулос! Он будет играть свою знаменитую седьмую симфонию! Т: Вы идиот. Я не буду играть. М: Вы композитор, который не любит музыку? Т: Я гений. Моя симфония - тишина. М: Странно. Т: Вы идиот. Современная музыка стремится к упрощению, а ее вершина - тишина. М: Правда, что у вас орган изготовлен из трупов? Т: Да. Я гений. Мой орган изготовлен из трупов. Каждой симфонии нужен свой набор трупов. Конкретно для седьмой симфонии нужно 3 бабушки 75, 76, и 78 лет, женщина 33 лет и 17-летний юноша. Поэтому каждый раз, когда я приезжаю в город, я первым делом иду в морг. 4. Т: Здравствуйте, доктор. М: Здравствуйте. Что вы хотите? Т: Доктор, я беременна. Я хочу аборт. Вырежьте мне ребенка. М: Сколько вам лет? Т: 73 М: Вам уже поздно делать аборт. Идите и рожайте. Женщина уходит. Мужчина, обращаясь к кому-то за сценой: Она не беременна. Голос из-за сцены: А что с ней. М: У нее рак. Г: Почему ты ей не сказал? М: Потмоу что тоже слишком поздно. Она думает, что беременна, потому что у нее огромная опухоль в животе. Пусть мучается от боли, пытаясь родить, пока не умрет. В этот момент в зале загорелся свет. Охуевшие зрители из числа тех, кто еще не ушел, сидели еще минут 10, пока не пришли сотрудники театра и не пояснили, что спектакль окончен. Что я могу сказать. Это довольно противоречивое ощущение - когда тебе срут в голову. Мы-то еще ладно, забесплатно его испытали, а вот примерно половина зала заплатила за него от трех до семи тысяч рублей. Но самое удивительное не в этом. Самое удивительное, это когда ты годами шутишь о том, что "артхаус - это когда голый художник в пустой комнате сначала полчаса молча срет, а потом полчаса молча ест свое говно, а еще трое на это молча смотрят", подразумевая, что это все-таки гипербола. А потом ты внезапно понимаешь, что это вот вообще нихуя ни разу не гипербола.

Шикарный спектакль. Перед началом стоит почитать рецензии, вспомнить теории Фрейда и прочитать хотя бы короткое содержание Волебной горы. Не ожидать текстов Манна, приготовиться быть наедине с собой, потеряться во времени. История про страх смерти и одиночество. Это скорее перформанс, сеанс психотерапии, чем спектакль. Если готовиться к тому, что это Богомолов, то заходит отлично.

Люди, это издевательство! Покупая билеты мы понимали , что будет нечто своеобразное и я никак не против эксперимеров , НО это ИЗДЕВАТЕЛЬСТВО!!!!!!!!! Призываю всех, кто купил билеты на последующие даты , не стеснятесь взять с собой помидоры или яйца и забросать «гения»! Ибо он не постеснялся просто срубить бабло и испортить людям настроение! Ушли через 25 мин. Вытепеть этот ужас просто не возможно. Мне крайне жаль потраченной немалой суммы и времени.

Попа к попе и попытки понять друг друга.Музыка странная,напоминает космос,Запредельное что-то.Дверь куда-то открывается.Может,в будущие? И странно-задумчивая поза лотоса.Отрешенные лица.Зал сидит молча.Погруженность в себя,уход от действительности.Кончается таинственной музыкой,немного страшной.В январе пойду снова.

Мне не очень понятна невозможность написать рецензию на Афише без выдачи звезд. Я не могу оценить этот спектакль-перфоманс, потому что каким-то странным образом моя ненависть к такому замыслу а-ля "я вас вызываю на разговор, но вы можете не приходить. вы все гондоны. впрочем, мне скучно"; моя ненависть к публике, которая адаптируется через отрицание, гогот и шейм остальных людей, которые не ведут себя агрессивно (потому что они "мнящие", конечно же, аморальные петухи); моя ненависть к этим самым "аморальным петухам" за их неловкую имитацию сопричастности - все это мне в итоге нравится. Я не являюсь целевой аудиторией Богомолова, я не объект его манипуляций и не призвана на эту войну с буржуазным дискурсом. Я столько не зарабатываю, чтобы быть хоть на одной из сторон. Поэтому если бы мне было нечего здесь ненавидеть, мне бы этот спектакль не понравился. Сам спек - череда 10-минутных приступов кашля (мне даже показалось это издевательством над теми, у кого проблемы с обузданием собственной физиологии; ну, знаете, этот вечный кашляющий зритель, зритель настаивающий и самоутверждающийся, благородный бунтарь) и минутных читок текста "с табуретки". Завершается фельетонами о смерти. Да, я попала в довольно агрессивную зрительскую среду в этот раз. Знаю, что зрители бывают более сдержанными на этих показах. Считаю, что мне повезло. Откровенный саботаж, дистанция насмешек, скорая помощь разговоров со спутниками - в общем, все это про то, как люди пользуются своим временем. И когда вышла, я подумала, что это жуткий бестиарий, и ни с кем из них я не хотела бы иметь дела. И вновь произошло смещение: я одернула себя, потому что не хочу быть понимающим автора олененком, "избранной" и "девушкой с хорошим вкусом". Богомолов не мой режиссер, и я не его зритель. Его зритель - это пресыщенный, довольно хорошего качества костюм. Вот это клише - и есть его зритель, с которым режиссеру хорошо, тепло и интересно. У них одинаковые настроения, им обоим скучно. Думаю, что иное, вне-задачное, что так принято до сих пор приписывать искусству, представление, в частности, о театральной работе, недоступность этого иного преставления как раз и создает спектакль. В нем мало текста, почти нет, и даже никто не раздевается, поэтому он не скандальный, и недовольным зрителям не на что класть свое недовольство. Короче, это возможно только в неготовности потенциальной аудитории. И да, когда Морозова подходила к микрофону, возникала идеальная послушная тишина.

Кашель на заданную тему Основные элементы, из которых построен спектакль – это кашель и пустота. Кашель начинается ещё перед третьим звонком и продолжается первую половину действия, точнее недействия-бездействия. На сцене пустая ломакинская коробка, типа saraj, грязные зелёные стены её вымазаны краской цвета дерьма. Со стороны зала коробка закрыта по краям двумя широкими щитами, в результате в зале нет ни одного места, откуда внутренность сценической коробки была бы видна целиком, но в середине первого ряда сидит оператор с широкофокусной видеокамерой, изображение с неё транслируется на монитор у края сцены. Но смотреть нечего, ни на экране, ни в видимой части коробки, актёр полулёжа сидит в углу, у противоположной стены сидит актриса и кашляет-кашляет-кашляет-... Время от времени кто-то из зрителей в зале подхватывает кашель, погоды ведь сейчас стоят осенне-слякотные, но это чуть-чуть и тихонько, микрофонов в зале нет. Текст Т.Манна в спектакле отсутствует, как указано в синопсисе, театр транслирует не текст романа, а его дух. Действие манновской «Волшебной горы» происходит в туберкулёзном санатории/лечебнице где-то в швейцарских Альпах, и кашель есть звук из того предсмертного пространства, где люди умирают. Время от времени в коробке гаснет цвет, освещается авансцена, актриса выходит из коробки и читает стихи – Некрасова, Шаламова, Заболоцкого, читает монотонно, без всяких интонаций. Потом кашель прекращается и начинается пустота, актёр и актриса валяются или сидят, молчат, ничего не происходит. Наверное, это смертная пустота, ад, которого и зрители, и авторы, безусловно, заслуживают. Но когда заканчивается ад пустоты, начинается адский ад болтологии. Актёр и актриса начинают читать в микрофоны тексты Богомолова типа чернушных страшилок про смерть убийства кладбища про людоеда который жевал жевал ел свою подругу про учительницу которая детишек завела в дом а дом подожгла смотрела как дети там умирали это какбэ было здорово такое сокращение пути к смерти про мальчика который пришёл домой и стал снимать мерку с родителей мама спросила зачем это чтоб сделать гроб у нас урок введение в смерть начало этих графоманских текстов было в трёх мушкетёрах там был рассказ про мальчика который убил свою мать разрубил её тело мясо провернул в мясорубке и сделал голубцы и голубцы полетели и прилетели в электротеатр Поклонов нет, актёры уходят, звучит в цикле молитвенный мем «кири элейса кири элейса кири элейса кири элейса …», в зале зажигается свет. Что это было? Типовой случай театра вычитания. Вычитание текста пьесы, вычитание режиссуры. Богомоловские страшилки – явление не театральное, это нечто маниакально-графоманское, к духу «Волшебной горы» они отношения не имеют, если конечно не рассматривать аспект прикольности – «Прикольно ведь, Лен!» То, что сделано Богомоловым в Электротеатре: безинтонационное чтение стихов, постановка кашля и пустоты – это не работа режиссёра, это работа комиссара авангардистского театра, внедряющего передовые театральные формы в московский буржуазный округ «На Тверской». С точки зрения формы этот «авангард» с кашлем и пустотой – второй или даже третьей свежести, всё это уже было. В Театре.Doc уж несколько лет играется спектакль «Молчание на заданную тему»: на сцену выходит актёр, садится за стол и молчит 40 минут на заданную тему, есть и «Молчание на свободную тему». Большая часть этого перформанса/инсталляции сплагиачена у доковцев. Что касается кашля, то в 90-е в Театре Сатиры был поставлен и недолго игрался спектакль «Виктор, или Дети у власти» по пьесе Роже Витрака, он был построен на другом физиологическом выделении – на пуканье. В этом контексте богомоловский кашель не столь уж шокирующий и авангардистский.

В 1961 году итальянский художник Пьеро Мандзони придумал продавать по цене золота закатанное в банки "дерьмо художника", минуло больше полвека, а продукт, как видно, до сих пор востребован. Единственное, Мандзони был честнее, он называл сделанное настоящим именем, а не выдавал его за работу Леонардо. Этот спектакль тоже было бы честнее назвать "Отношение Константина Богомолова к посещающей его спектакли публике", а не прикрываться Томасом Манном, о котором в шоу напоминает лишь кашель. Что в спектакле хорошо? Первые полчаса в тишине. Давно я не встречала, такой выдержанной реакции со стороны публики. Кому рекомендую? Профессиональным театральным критикам и людям, мнящим себя искушёнными театралами. Будете в курсе последних веяний, будет что поругать...

В начале спектакля 40 минут кашляет Елена Морозова, Костя Богомолов лежит в углу ржавой комнатенки на сцене и периодически садится. Затем двадцать минут читают опусы Константина из журнала Русский пионер, продолжая конечно кашлять. Вскоре Костя и Лена уходят ужинать в ресторан Рыбторг в Трехпрудном переулке , а милые сотрудницы Электротеатра объясняют недоумевающим зрителям, что спектакль то уже закончился идите домой ( краткость главное достоинство этого опуса). Подумайте надо ли вам отдавать с подругой за чужой кашель 14 000 рублей, быть может лучше провести вечер иначе?