Прекрасный театр, актеры прям восторг, хорошая и интересная постановка.

Мне спектакль понравился. Сергей Епишев очень гармоничен.

Очень понравился и спектакль в целом, и игра актеров. А дядя Ваня в исполнении Сергея Епишева просто замечателен. Именно этого актера видела для этой роли из "молодых", много поколений актеров сменилось в этой роли, теперь она именно ЕГО. Браво!

ЧУДАКИ И МАРЛЕЗОНСКИЙ БАЛЕТ - премьера спектакля «Дядя Ваня» режиссёра Дениса Азарова в Московском Художественном театре. Роли исполняли: Войницкий - Сергей Епишев, Астров – Павел Чинарёв, профессор Серебряков - Авангард Леонтьев, Елена Андреевна - Светлана Колпакова, Войницкая – Дарья Юрская, Соня – Дарья Трухина, Телегин - Иван Дергачёв, Нянька – Ирина Выборнова, Ефим – Александр Поршин. Любовь к этой великой пьесе Антона Павловича Чехова привела меня 18 марта в МХТ. Там состоялась премьера нового спектакля «Дядя Ваня». В сценографии и режиссёрских ходах я несколько раз узнавала ранее виденное в постановках «Дяди Вани» М.Карбаускиса, Р.Туминаса, Сергея Безрукова и С.Брауншвейга. Видимо, Денис Азаров вдохновлялся и их работами тоже. А сцену Войницкого и Елены Андреевны с пальчиками: «Мирись, мирись, мирись и больше не дерись…» я восприняла как прямую отсылку к «Сирано де Бержераку» А.Синотова и С.Безрукова, где была подобная сцена у Сирано с Роксаной. Самым спорным образом увиденного спектакля стал для меня образ Елены Андреевны. Молодая женщина, про которых говорят «кровь с молоком», с веночком на пышных кудряшках, она меньше всего походила на рафинированную петербурженку и выпускницу консерватории. Это была скорее харАктерная героиня из пьес А.Н.Островского. Своему старому мужу она давно стала и мамкой, и нянькой, снисходительно относясь к его «кровопийству» и занудству. В общем, как писал А.С. Пушкин: «Привычка свыше нам дана: замена счастию она». И при этом Елена Андреевна единственный персонаж спектакля (за исключением ещё Сони), который, что называется, без придури. Потому что все другие в той или иной степени – люди со странностями, «закидонами» и явными «тараканами» в голове. Начиная от Ивана Петровича, который практически всё время ведёт себя как психопатическая личность психастенического или зависимого типа. Главный герой – это такое несуразное и несчастное «облако в штанах». Как Лопахин, раздражённый неспособностью Гаева принять решение и проявить характер, кричал тому в «Вишнёвом саде» «Баба вы! Баба!», так и Астров вполне бы мог адресовать это Войницкому. Хотя моментами дядя Ваня превращается в чистого маньячину с бешеными глазами и, кажется, готов схватить вилы и заколоть обидчика или обидчицу. В первом действии Астров и Войницкий, как мне показалось, говорят какими-то неестественными тембрами, странными мультяшными голосами, а когда Астров пьян, произносимый им текст становится совсем непонятным. Астров с трудом воспринимается как доктор, поскольку от интеллигентного сельского доктора (пусть и уходящего в периодические запои) в нём нет ничего... Скорее он похож на тех персонажей, которых позже назовут шукшинскими «чудиками». Вот как столяр из рассказа Василия Шукшина «Микроскоп» увлёкся микромиром, так Михаил Львович увлечён своим лесом и только о нём готов с жаром говорить и мечтать. Многие сцены с ним превращены из серьёзных и драматических в какие-то иронически-хохмачные, из-за чего нивелируется их смысл, а сам персонаж предстаёт этаким приколистом. Например сцена «допроса» Еленой Андреевной Астрова завершается буквально на уровне «-Лена.-Миша» и напоминает «Хочешь большой, но чистой любви? Тогда приходи, как стемнеет, на сеновал», то есть приезжай в лесничество. Главный же шутник и весельчак в имении Войницких – Телегин. Эту роль режиссёр решил расширить за счёт добавления гэгов, шуток и издаваемого персонажем искусственного смеха. Это порой кажется совсем неуместным, как например, в сцене речи профессора Серебрякова перед домочадцами. И тогда хочется вслед за Войницким сказать: «Заткни фонтан, Вафля». У матери Войницкого, Марии Васильевны, как известно, текста в пьесе мало, но ей повезло) ещё больше, чем Телегину: в качестве главной фишки своего спектакля режиссёр придумал, что под её руководством крестьяне имения занимаются танцами и пантомимой. Студенты Школы-студии МХАТ в роли этих самых крестьян прыгают, падают, пытаются танцевать балет и застывают в виде живых скульптур. На мой взгляд, выглядит всё это надуманно и походит на художественную самодеятельность. Остальное время, свободное от «дрессировки» крестьян, жеманная Войницкая с ничего не выражающим лицом и вытянув губы трубочкой, сидит в кресле с бокалом вина или книгой в руках. А ещё в начале каждого из действий она читает в зал фрагменты из монографии Серебрякова. Уловить «смысловое ядро» этого наукообразного текста не представляется возможным. Поскольку надо было ещё придумать, что играть Няньке, то здесь она с отсутствующим видом переливает туда-сюда жидкий мёд и периодически вставляет слово-другое. В целом персонаж получился незаметный и заторможенный. У профессора Серебрякова в азаровской трактовке, судя по всему, ничего не болит, он легко соскакивает с кресла-качалки и даже весьма бодро приседает. Просто у него такая «легенда». Ведь создав образ больного человека, он тем самым требует к себе больше внимания. Соня, пожалуй, самый близкий к классическому прочтению персонаж спектакля. Нормальная молодая девушка, порывистая и деятельная. Однако эта Соня берёт реванш за всех Сонь других постановок пьесы: стеснительность не помешает ей «вырвать первый поцелуй», как пелось в одной известной песне. В финале спектакля разворачивается сцена с «говорящими головами». Бесстрастными голосами, при полном отсутствии мимики сидящие и стоящие герои констатируют, как им больно, стыдно, как они несчастны и как страдают. Всё это идёт минут 15-20 на затемнённой сцене, над которой висят три больших святящихся круга – месяца. Такое красивое, но слепящее глаза зрителям «суперлуние». В общем, резюмируя вышесказанное, я бы сказала так: если вам не требуется эмоциональных переживаний, а тем более потрясений, глубокого душевного воздействия и какого-то откровения, а вы просто хотите послушать приколиста Астрова и полюбоваться жовиальной Еленой Андреевной, посмотреть спектакль о забавных чудаках, у которых всё не слава богу, да и чёрт с ними, то лайт-версия «Дяди Вани» в МХТ для вас. Но не для меня точно.

Невероятная игра! Спасибо за эмоции

Больно. Грустно. Ушла после получасовые мук. Сначала думала, что-то со мной. Но когда из зала начали уходить люди, начало приходить понимание, что возможно со мной все нормально. Честно, очень уговаривала себя остаться, чтобы иметь полное представление. Но меня просто физически стало тошнить. Очень жаль

К сожалению, я увидел режиссера, который не скромен и не уважает классику мастера...

Получила большое удовольствием побывав на премьере спектакля. Визуальный ряд и работа декоратора выше всех похвал, актерская игра искусно погружает в атмосферу деревенской безнадежности, но не даёт заскучать!

Ушли в антракте, хотелось раньше,не позволило воспитание. Скучно, не интересно, серо.

Сергей Безруков создал​ гениальный спектакль. Особое ощущение времени и пространства, в которое ты с трепетом и наслаждением погружаешься, чтобы не упустить ни малейшей детали, ни малейшего взгляда, мимического проявления, жеста, движения. И тебя​ поглощает эта неповторимая атмосфера тревожного предчувствия и безумных надежд на взаимное счастье, ты улыбаешься и смеёшься, хотя сердце уже стягивается в болезненный комок, который после нежнейших ласк будет безжалостно растерзан. Большое спасибо Сергею Безрукову, Московскому​ Губернскому театру,​ всем актёрам за это воплощённое на сцене великое чудо искусства.