С первых же минут спектакля "Чук и Гек" режиссера Михаила Патласова приковывает к себе внимание огромная нависшая прямо над зрителем металлическая конструкция, служащая декорацией концентрационного лагеря . Она пугает каждого вошедшего в зал; человек поневоле застывает перед этой махиной, широко раскрыв глаза подобно жертве перед ликом мучителя. На фоне безобидного рассказа Гайдара о том, как двое маленьких мальчиков - двое братьев Чук и Гек вместе с мамой отправились к папе - геологу, находившемуся в далекой экспедиции в Сибири, разворачиваются события страшных лет нашей страны - Великая Отечественная война. Аресты, доносы, признания, расстрелы. Рождественская сказка, заботливо созданная усилиями театральной труппы, постепенно меркнет за бесчисленными показаниями очевидцев. Рыба, завернутая в газету с портретом товарища Сталина, считалась достаточным преступлением, чтобы отправить человека на исправительные работы, где он бы смог полностью искупить вину за свою дерзость, подвергшись тяжелейшим работам в нечеловеческих условиях. И висят в воздухе, и не смолкают голоса без вины виноватых: "А за что, я не знаю. Если бы знал - было бы легче", "Получается, что меня за керосинку посадили", "Мне на суде дали 20 лет за 20 минут", "От чего я должна исправиться? От связи со своим мужем?" Страшное прошлое, усеянное трупами, по которому мы сегодня ходим босыми ногами, надеясь, что этот ужас никогда больше не повторится. Но кто за это в ответе?! Кто ответственен за то, что свои убивали своих, и внешний враг - ничто по сравнению с пытками Родины. Как сказал Патласов, вышедший на поклон вместе с актерами: "Таким было наше прошлое, такое (оглядевши зал) - наше настоящее, а будущее выберем весной этого года".

Истоки человечности в том, что, по выражению Эриха Фромма, «мы все разбужены Буддой, мы все распяты вместе с Христом и мы все убиты и обездолены Чингисханом, Сталиным и Гитлером». Находясь в зрительном зале, чувствуешь себя как на Нюрнбергском процессе, с той лишь разницей, что за преступления против человечности осуждается не немецкий нацизм, а сталинский режим. Рассказ о поездке детей к отцу-геологу в Сибирь, написанный Аркадием Гайдаром в 1939 году, кажется иносказанием или сказкой, скрывающей совершенно другие подлинные эпизоды из жизни репрессированных, высланных по этапу. Благодаря таланту и мастерству актеров люди той эпохи словно оживают. Невозможно остаться равнодушными, слушая свидетельства осужденных и откровения сотрудников НКВД, страшные, жуткие факты озверения общества. Инстинкт самосохранения одних спасал, других превращал в палачей. Как в животном мире, выживали сильнейшие, те, у кого была большая жизненная сила, кто умел приспособиться к обстоятельствам, не сломаться психически, найти что-нибудь, что позволяло сохранить чувство собственного достоинства, пусть даже это был всего лишь крючок от ботинка или тряпка, превращенная в зонтик от солнца. Эти страшные свидетельства – не просто фрагменты истории нашей страны. Мы генетически связаны с прошлым родственниками, жившими тогда, отчасти зависим от их судьбы и характеров. Память мгновенно дополняла действие личными воспоминаниями о рассказах моего деда. Один рассказ о поездке деда с моей мамой в Сибирь был похож на «Чука и Гека». Поездка в 50-е годы из Новгородской области в Томскую была долгой, по суши и воде, со многими пересадками и не без приключений и завершилась тоже радостной встречей со старшими братьями и родственниками. Этому радостному рассказу предшествовала драматическая история. Дед не виделся со своими братьями более 20 лет, с тех самых пор, когда провожал раскулаченных родственников на украинской станции. Большинству в наследство достался вытесненный страх, стадный конформизм, кто-то наследовал привычку оправдывать человеческие жертвоприношения государственной целесообразностью, кто-то стойкую неприязнь к власти, кто-то чувство вины. Очень хочется, чтобы страшные периоды истории не повторялись, но, к сожалению, мы не застрахованы от возможности нового озверения общества, от возможности появления властителей, которые снова захотят сделать насилие культом, от их соблазна использовать универсальные и простые средства управления людьми – страх и ненависть. Ненависть легко разжечь, избавиться от нее намного сложнее. Она превращает человека в оружие, которое может и не выстрелить, пока его держат в запасе, но непременно вызовет саморазрушение. Вероятно, не только ранение, но и синдром гражданской войны спровоцировал болезнь Аркадия Гайдара. Фрагменты игры Петра Семака и его комментарии после завершения действия восстанавливают личность автора «Чука и Гека», беспощадного красноармейца, страдающего неврозами больного человека, находящего на грани сумасшествия, писателя, сочиняющего для детей рассказы и повести. Доброе, светлое, правильное кажется ирреальным на фоне беспощадных свидетельств и откровений. Но это не так. Переживание любви вытесняет ненависть, возвращает человечность, исцеляет.