«Всем ведь нам в нашем круге, в том, в котором я родился, три выбора — только три. Служить, наживать деньги, увеличивать ту пакость, в которой живешь...Второй — разрушать эту пакость... Или третье: забыться — пить, гулять, петь». Именно на "третьем" остановился режиссер Валерий Фокин, выбирая название к своему спектаклю по пьесе Льва Николаевича Толстого "Живой труп". Хоть Толстой и не окончил драму Гиммеров (у писателя - Протасовы), она все равно была опубликована в 1900 году, правда, уже после смерти своего родителя. В основу произведения легла реальная история революционера Николая Николаевича Суханова (настоящая фамилия Гриммер): его отец инсценировал собственную смерть на Софийской набережной с тем, чтобы, обойдя болезненный и неудобный развод, законно расстаться с женой и дать ей возможность заново выйти замуж. Но афера была раскрыта, и новобрачные понесли наказание. Читая "Живой труп", невозможно не заметить, как Толстой "мечется" между двумя своими правильными героями: настоящим, ушедшим от торжества красивой жизни Федей Протасовым (Петр Семак) и честным в своих чувствах и заверениях ВиктОром Карениным (Андрей Матюков), и все-таки отдает предпочтение Феде, хоть и убивает его дважды. В спектакле Александринского театра нет ни намека на какую-либо внутреннюю борьбу режиссера "за героя". Не понятно, жалеет ли, сочувствует, ратует Фокин вообще хоть за кого-нибудь?! Да, хорошо показан мимо текущий поток жизни за счет лежащего на боку в промозглой клетке страдальца Протасова на фоне сбегающих вниз и взбирающихся по металлической бесконечной лестнице актеров. Но нет драмы, нет надрыва, нет отклика, нет ВЫБОРА. "Труп" у Фокина не просто не живой, он даже на труп не похож. Семака не отличить от современного бомжа - никчемного и спивающегося, в сторону которого даже не посмотришь, не то что пожалеть, полюбить и тем более - бороться за него. За что и зачем?! Вроде Семак/Протасов и страдает, но понять - от и ради чего - не представляется возможным. Мол, мне сказали мучаться, значит, так и буду делать, поэтому весь спектакль главный герой безбожно пьет и принимает посетителей: кого с супом, кого с револьвером, кого со стаканом. На мой взгляд, Фокиным невнятно проработана сама пьеса: если с содержанием не знаком, то конфликта у зрителя не случится. И два часа для глубинной философии Толстого "маловато будет". Посему... раз пищи для размышлений не предвидится, ничего не остается, как переключиться на прекрасную игру Анны Павловны (Елены Немзер), Сергея Дмитриевича Абрезкова (Семён Сытник) и Маши (Олеси Соколовой) и забыть вообще о каком -либо выборе.

Таланты и бюджеты или бывший актер МДТ Все очень скучно! Серенький Протасов Напоминает пьяного бомжа Здесь нет цыган, на сцене мир ужасен И грустно вниз ведёт его стезя Им выбор сделан,но о прежней жизни Он говорит со сцены много раз! Невнятно! И откуда укоризны? Двух женщин бросил вовсе не зараз Хотя цыганка стала здесь курсисткой И не понятно почему он выбирал Супругой Лизой , бывшей гимназисткой? Иль Машей , что в спектакле идеал? На сцене лестницы, решетки Петербурга ( хотя Толстой писал все про Москву) Театр с бюджетом как у демиурга Поставил абсолютную фигню На сцене лифт искусство поднимает Скорее опускает всех в подвал Таланта режиссёру не хватает Карету! К Додину! Вот это идеал

Спектакль вызвал неоднозначные чувства.Игра актеров на отличном уровне,динамичное развитие сюжета,но чего-то не хватило мне.Спорные декорации,одни лестницы по которым актеры носятся туда-сюда,много суеты,много телодвижений.Скорее всего мне не хватило диалогов.В некоторые моменты я бы добавила музыкальное сопровождение,особенно в тот момент когда герои колонной со стульями идут на суд.А так же было плохо слышно,порой не слышно совсем,когда актеры находились в нижней части сцены. А ведь мы сидели на 4 ряду,правда сбоку.Зрители за спиной перешептывались,что ничего не слышно.Спектакль хорош,но рекламировать друзьям не стала бы.

После спектакля убедилась в том, что театральное искусство может вызвать ощущение катарсиса. Глубокое сопереживание перешло в резонанс тонких, чистых, светлых энергий. «Третий выбор» - второй после «Воспоминаний будущего» спектакль Валерия Фокина, увиденный мною. Очевиден его талант, заключающийся в умении содержание передать точно найденной художественной формой. Окружающих Федю Протасова людей Валерий Фокин размещает в бельэтаже, опустившегося Федю в подвале, откуда он доставляется на сцену в клетке, до размеров которой сузилось его жизненное пространство. Фокину претит силовое давление на психику зрителей. Спектакль пронизан духом сдержанной мужественности в ощущении трагичности существования. Это ощущение вызывается совмещением двух планов – человек погибает на фоне обыденной суеты. Вероятно, Фокин стремится к тому, чтобы действие, происходящее на сцене, звучало как музыка. У каждого актера своя партия, выражающая их внутренний мир, движения от себя к другим и от других к себе. Петр Семак настолько естественно и искренне существует в роли Феди Протасова, что психический контакт с актером абсолютен. В образе Феди сконцентрирован конфликт между внешним благополучием, прописной моралью, этикетом и внутренними ценностями, жизнью души, стремлением к внутренней свободе. Не находя разрешения этого конфликта, он уходит в забытье, запой, болезнь, на предел существования. Петру Семаку достаточно мгновенных эмоциональных порывов, чтобы выразить внутреннюю силу, искренность, страстность Феди. Когда он видит любимую женщину, его лицо озаряется внутренним светом. И тогда понимаешь, почему любят и его, даже опустившегося, окружающие его люди, которым свойственна душевная чуткость. Лиза не может отказаться от него ради своего счастья и благополучия. По-юношески бескомпромиссная Саша искренне переживает о его судьбе, желая его возвращения. Маша опекает его как любимого ребенка, пытаясь любовью, нежностью, красотой вернуть его к жизни. Но они только усиливает его боль, чувство вины перед ними и самим собой. Близкие люди милы, обаятельны, наделены тонким душевным складом. Но вот парадокс. Как только эти люди объединяются в общество, вся их внутренняя красота и искренность растворяется во внешних правилах. Усредненное общество оказывается мало приятным, если не сказать безобразным. Слушая прекрасную музыку, оно не замечает, что рядом с ним человек пытается уйти из жизни. Но, забыв о прекрасной музыке, его внимание мгновенно переключается на частную жизнь других, чтобы потом с удовольствием распустить сплетни. Судебные приставы перед судом успевают поучаствовать в оргии с проститутками. В сознании мгновенно возникает вопрос – а судьи кто? Те люди, которых они обвиняют, несопоставимо чище и подлиннее их. Большую часть сцены занимает лестница с красивой ажурной решеткой – символ восхождения и опускания, символ «прекрасной эпохи», которая исчезает на глазах. Люди превращаются в театр теней, в силуэты, движущиеся по лестнице в сумеречном свете. Утонченная эстетика той эпохи канула в лету, сохранившись только в искусстве. Но эскейпизм, свойственный ее духу, остался. Он был, есть и будет, поскольку всегда найдется немало людей, неудовлетворенных профанным миром и ищущих из него выхода, чтобы сохранить свою сущность.

"Третий выбор" по пьесе "Живой труп" Л. Н. Толстого прозвучал со сцены Александринского театра невнятно. Оглушенные звуками громыхающего лифта, поднимающегося по задумке автора то вверх, то вниз, мы не услышали главного - голосов самих героев. Избалованная любимыми актёрами труппы Додина из МТД, я, может быть, стала слишком строга к актерской игре... Но для меня было непонятным, как, открыв письмо, в котором Лизонька прочла, что её бывший муж всё - таки жив , можно было изобразить "удивление", подобное тому, что появляется на лице, к примеру, рядового гражданина, просматривающего утреннюю газету с новостями! Где трагизм, напряжение.. где хоть что - нибудь похожее на правдоподобные эмоции? В общем, сплошная бутафория. Вялые диалоги разбавила визуальная составляющая - на сцене постоянно что - то двигалось, перемещалось, переставлялось с места на место. Отвлекая зрительское внимание, люди бегали по лестнице, сбегая с неё то с одной, то с другой стороны, поднимались и опускались на лифте, передвигали какие - то стулья... строго говоря, делали всё, чтобы мы не заметили их слабенькой игры. Валерий Фокин в отличие от актеров с материалом пьесы поработал. В его интерпретации не был потерян сюжет, что позволило сохранить истинный смысл пьесы. Отдельное ему за это спасибо. p.s. просто поставить галочку "посмотрела новую пьесу в Александринке" и не более того.