Театр наверняка родился под знаком воды - ни в один спектакль, как в реку нельзя войти дважды. Каждый раз он рождается здесь и сейчас, прямо у нас на глазах и при нашем участии. Но при всей подвижности театрального искусства постановки Татьяны Стрельбицкой стоят особняком: каждый показ одного и того же спектакля это всегда новое прочтение и переосмысление. Меняются декорации, состав действующих лиц, музыкальное оформление. Не меняется только острие восприятия режиссера, без жалости режущего, колющего зрителей, отважившихся прийти на ее постановки.
Мне всегда было интересно воочию увидеть реакцию спектакля на место показа. Пусть даже в нем все вроде бы неизменно, но перенеси действо из помещения театра в парковый шатер, и это будет другой спектакль. Его герои будут существовать и мыслить иначе, зрители иначе будут воспринимать происходящее.
Предыдущий показ спектакля Татьяны Стрельбицкой "Властитель сумеречных бабочек" поставленный по пьесе Жана Кокто "Человеческий голос" я увидела в помещении, обладающем собственным настроением и характером, но помещение это было вполне комфортно. На этот раз мы спускались по узкой лестнице в сумеречный подвал украшенный кирпичными сводами и железными балками. И назывался сей подвал вполне символично - Лахесис - по имени средней из сестер Мойр, прядущих, отмеряющих и режущих нить человеческой судьбы. И спектакль стал мрачнее, отчаяннее и безысходнее. Расхожее выражение "умирать от любви" в этот вечер материализовалось в подвале на Чистых прудах. Да, герой Стаса Мотырева умирал не от любви, а от ее потери. Умирал под безжалостными фотовспышками папарацци, умирал распятый на остове железной кровати, умирал под какофонию жестких звуков маленького оркестра, умирал без надежды на воскрешение, но воскресающий в новых реинкарнациях. Что бы вы не говорили, но я уверена, что Любовь царит над миром, а где любовь, там муки и потери, рождения, смерти и воскресения. A caelo usque ad centrum.