Высоцкая играет неправдоподобно и наигранно, совершенно не вписываясь в общий ход пьесы. Ее мимика и жесты слишком резкие, истеричные, что вовсе того не требует. Она не вжилась в образ, не прочувствовала. Не думаю, что ее стоило брать лишь потому что она жена режиссера.

Вчера посмотрел, и до сих пор нахожусь под впечатлением. Вот только впечатления неоднозначные. По-моему, у Кончаловского получился очень злой и жесткий спектакль, к тому же весьма спорно усиленный видеорядом вымирания и голода. Слова Сони (и Чехова): "надо быть милосерднее" - не трогают самого режиссера. Он хочет довести героев до решительных действий, изменить их жизнь. Но Чехов не дает ему такую возможность. И даже маленький бунт Сони в финале ничего не меняет. Кончаловскому не жаль этих людей, не могущих изменить свою жизнь и преодолеть обстоятельства. Мне показалось, что режиссер смотрит на героев по-западному, с высоты своего собственного опыта. Если не можешь ничего здесь сделать, если ты задыхаешься, то не жди печального конца, не смиряйся, уезжай и начни всё сначала. Но чеховские герои этого не могут. И это не вызыает сочуствия у Кончаловского, только горькое сожаление. Эта горечь от спектакля до сих пор преследует меня.

Выпуская «Дядю Ваню» Кончаловский не скрывал своих опасений. Уж много лет критика перестала быть к нему благосклонной, enfant terrible советского времени с печатью почти что гения, давно превратился в крепкого коммерческого режиссера, открытия которого остались в доамериканском прошлом. «Дядю Ваню» Кончаловский оформил сам. В пустом пространстве на небольшом возвышении фрагмент усадьбы. Это сцена на сцене, и в то же время особый мир - повседневный, неброский, внезапно нарушенный приездом гостей. Стал неузнаваем дядя Ваня. Захваченный новым чувством он словно решил наверстать упущенное за всю свою нескладную жизнь. То цилиндр нацепит, то виски напомадит, то кок взобьет. Он уж не просто чудак, а и правда, как говорит Астров, «шут гороховый». Деревянко играет его пронзительно, на грани гротеска – смешным и жалким до слез. На редкость хорош Астров в исполнении Домогарова. Вот актер, которому нужна сильная режиссерская рука, и тогда он, оказывается, может быть точным, метким. Астров сыгран удивительно внятно, каждая его фраза имеет свое объяснение, текст звучит свежо, словно пьесу и не ставили никогда. Незабываем профессор Серебряков у Филиппенко. Капризный, вальяжный, театральный. Елене Андреевне (Вдовина) Кончаловский все-таки отказывает в праве на некоторую неординарность. Она только очаровательна и ленива. Но ее образ, дополненный костюмами Рустама Хамдамова, вносит ноту эстетизма, столь уместную в этой пьесе. А вот Соня оказалась лишена не только какой-нибудь, пусть своеобразной, привлекательности, но и доброты. Юлия Высоцкая бьет чашки, говорит эдаким баском, резко покрикивает. И исчезает целая партия в общем строе. Сам Кончаловский, кстати, сравнивает Чехова с симфонией. В самом деле, в этом спектакле есть что-то музыкальное, так хорошо слышны голоса актеров, так слаженно они подхватывают игру друг друга. И вот еще что важно. Здесь прекрасно звучит чеховский текст. Его не пробрасывают, не бормочут под нос, как будто слова «Дяди Вани» навязли в зубах. Любая фраза имеет свою огранку, а действие – мотивацию. Конечно, Кончаловский имел основания опасаться сравнений со своим же фильмом 1970 года. Но все-таки рискнул поставить «Дядю Ваню» 40 лет спустя. И победил самого себя.

Я очень ждала дня, когда увижу спектакль в театре им.Моссовета «Дядя Ваня». Так много говорили об этом, писали. Ну вот и пришел счастливый момент! Субботний, зимний вечер, площадь Маяковского, люди бегут в зал Чайковского, двери театра Сатиры затягивают последних зрителей, а я, с улыбкой на лице и радостью в сердце, вхожу в сад Аквариум, где находится театр им.Моссовета! На сцене стол, накрытый белой скатертью, самовар, чайный сервиз, стаканы в подстаканниках, сухарница с баранками. Вокруг стола венские стулья, кресла в чехлах, качели, буфет, в котором водочка и традиционный пирог. По сцене двигаются реквизиторы, что-то доделывая, переставляя. На авансцену выходит дама в черном, по-хозяйски оглядывает сцену, поворачивается к режиссерской ложе, скрещивает руки перед собой пальцами верх, и начинается действие. На качелях раскачивается «тень прошлого», дама в воздушном белом платье, этого действующего лица в пьесе нет, но о ней часто вспоминают герои — это Вера Петровна, мать Сони. Дама смотрит на экран, который расположен в глубине сцены, а на экране появляются фотографии чеховского времени: усадебные снимки, семейные портреты, дамы в длинных платьях, мужчины в сюртуках. Звучит какая-то неуловимая музыка Э.Артемьева. И мы окунаемся в действие, уходим в прошлое, становимся современниками Чехова. Появляется Астров (А.Домогаров!!!) и няня Марина (Л.Кузнецова). Он умывается у медного рукомойника, она подает ему полотенце, ведут неспешный диалог о жизни, любви, водочке и быстро бегущем времени. Няню играет Л.Кузнецова. В этой роли актриса так проявила характер своей героини, что с трудом узнаешь в ней молодую женщину: она завязана платком, надвинутым на глаза, длинная юбка в неизменный цветочек-горошек, блузка поверху, походка шустрая, но уже уставшая, прямо вечная няня, которая всех выходила с младенчества и продолжает заботиться о каждом, как о собственном ребенке: найдет нужное слово, поворчит, вымоет полы, раздует самовар. Актриса в этой роли запоминается, обращает на себя внимание даже тогда, когда проходит в глубине сцены, что-то нашептывая или гремя ведром с водой, так шлепает тряпкой об пол, что так и хочется поджать ноги, чтобы не мешать ей мыть пол, а то ведь можно получить штепок. В данной постановке для меня главным героем стал Астров М.Л., доктор, охранитель лесов. С такой горечью и обреченностью он произносит свой монолог о гибнущих лесах в родной губернии. Как он страдает от того, что в Великий пост у него на операционном столе умер человек под хлороформом. Астров устало умывается, смывая с себя тяготы и заботы дня, сетует, что ему приходится находиться в имении Войницких из-за приезда отставного профессора Серебрякова, а надо работать, дело делать. Актер играет так натурально и искренно, что веришь каждому его слову, понимаешь, почему в него влюблена Соня, не только потому, что он часто бывает в их доме, но и потому, что он неординарная личность, увлеченный человек, честно и добросовестно делающий свое дело и болеющий за судьбу лесов. Домогаров-Астров с обидой на себя, такого слабого, произносит слова о том, как он не хочет в холодную ночь ехать к больному, вылезать из-под теплого одеяла, а ведь надо, ведь тот может умереть без его помощи. Он так силен, надежен, что обреченная на тоску и непонимание Елена Андреевна, жена профессора, увлекается им, но бежит от такого сильно нахлынувшего чувства. Я не могу быть объективной к актеру Домогарову. Для меня Александр Домогаров — самый интересный и талантливый актер. Чтобы он не делал на сцене или на экране, в любом интервью — он всегда в меру искренен, интересен, затягивает в свою орбиту, заставляя прислушиваться к каждому сказанному им слову. В роли Астрова он настолько силен, убедителен, харизматичен, что начинаешь следить за каждым его движением, ловить каждое слово, понимать его боль, тоску, пристрастие к водке. Домогаров так мощно сыграл свою роль, талантливо, достойно, сыграл судьбу русского человека. Актер П.Деревянко играет дядю Ваню. Я не сразу, но всё-таки поняла и приняла рисунок и трактовку роли. Поняла то, что именно на таких, как иногда неправильно выражаются, «маленьких» людях держится и не рушится мир. Актер, может быть, как-то по-клоунски ломается, искривляется, но понимаешь боль его героя, разочарование в своем кумире Серебрякове, нелепое ухаживание за женой профессора. Он любит иначе: он не берет нахрапом понравившуюся ему женщину, подобно Астрову, а выкладывает всю свою израненную душу в любовном объяснении, дарит цветы. Он абсолютно не жалок. Его уважаешь, без него не представляешь этой рутинной деревенской жизни, а ведь вся его жизнь отдана на служение отставному профессору Серебрякову. П.Деревянко — молодой актер, но уже заявивший о себе. Думаю и надеюсь, что эта роль станет для него не вершиной, а продолжением пути. Он так умело ухватил ниточку, протянутую Чеховым и домысленную Кончаловским, тонко и верно выразил судьбу своего героя, что ему веришь, понимаешь и принимаешь. Ю.Высоцкая в роли Сони — это открытие для меня этой неординарной актрисы. Она так сильна и убедительна в образе некрасавицы Сони, она «вколачивает» слова с таким упорством, с такой «жизнью» в голосе, жаром в глазах, что в последнем монологе накатывает слеза не только у героини, но и у зрителей. Она так самоотверженно и верно любит Астрова, так трогательна в своих признаниях мачехе, так обреченно и с тоской просит его приезжать, бывать почаще, что сочувствуешь и понимаешь чувства героини Высоцкой. Соня-Высоцкая так смотрит на своего возлюбленного Астрова-Домогарова, и ты понимаешь, что полнота чувств сделала слова ненужными. Она требует от дяди работы, прекращения безделия, ведь только в работе проявляется человек, становятся понятны его поступки, уходит тоска и мутные мысли. Высоцкая сыграла сильно, убедительно, доходя в своей игре до неимоверных высот в понимании мира, людей, доброты и любви. Кто такой Серебряков? Отставной профессор, пишущий об искусстве, ничего в нем не понимая. Его вечное нытье, детские капризы, требования к себе внимания окружающих. Только Астров видит его насквозь и снисходительно-раздражителен к его персоне. А вот дядя Ваня взрывается, понимая, что профессор разочаровал его как личность, поэтому случается бунт «маленького» человека против мыльного пузыря. Но самое главное: профессор — это мужчина, вызывающий любовь чуть ли не у каждого встречного: будь то жёны, одна из которых младше чуть ли не в два раза, тёща, даже шурин. Поэтому актер должен обладать необыкновенным мужским магнетизмом, не взирая на возраст. В этом спектакле роль Серебрякова исполняет Филиппенко. Сплошные штампы, полиприсед. Всё это уже он делал в других ролях. Не убедил, не влюбил, не увлек меня. Слушаешь его речи и вспоминаешь рассказы Зощенко в его исполнении или роль Радзинского в другом театре. Ну вот и добрались до Елены Андреевны. Ее играет Вдовина Н., актриса театра «Сатирикон». Абсолютно нелепая игра, ломания, нелепые кокетства, всхлипы, что даже как-то становится стыдно за такую игру. А ведь героиня Вдовиной — это молодая женщина, окончившая консерваторию, влюбившаяся до беспамятства в своего профессора. Нет ничего этого в игре актрисы. Хоть шляпу надень, хоть подвязки всем продемонстрируй, а нет красоты и изящества уже уставшей от такой пустой и пресной жизни молодой женщины. Жаль, для этой роли нужна не просто хорошенькая мордашка, соответствующая эпохе, но и женская манкость. Вот уедет эта супружеская чета в Харьков ли, в Курск ли, и потечет деревенская жизнь по-старому: раз в месяц будет приезжать Астров, занимать отведенный ему стол со своими лесными картами губернии, рядышком дядя Ваня и Соня будут подсчитывать доходы имения, щелкая счетами, для отправки денег тому же Серебрякову, а в углу будет по-прежнему трещать сверчок. Андрею Сергеевичу Кончаловскому необходимо продолжать ставить спектакли. Этот спектакль — событие в театральной жизни. Я пойду смотреть еще раз, постараюсь доувидеть и допонять то, чего недоувидела, недопоняла и недослышала при первом просмотре. Когда смотришь спектакль, сами собой рождаются мысли в душе: не тратьте время на слова, посмотрите на птиц, почувствуйте вольный трепет их крыльев и поймёте, что жизнь впереди.

Буквально только что вернулась из театра с "Дяди Вани".Хочется сказать огромное спасибо всем создателям спектакля,а особенно так тут горячо обсуждаемой Юлии Высоцкой!!!я в восторге от ее игры-именно во время ее монологов у меня мурашки бегали по спине и слезы стояли в глазах.Филиппенко очень хорош. Деревянко,как мне показалось,переигрывал немного....Домогаров-радует,что ему пока интересно играть в этом спектакле!и это чувствуется......а то не все спектакли, в которых он играет, по-моему радуют его самого....не понравилась няня-очень молодой голос и резкие движения......ну и уже упомянутая в другом отзыве задранная юбка и дырявый носок....ну-эти моменты была расчитаны на свою публику...еще раз спасибо за прекрасный спектакль!!!

Перечитав от начала и до конца рассказы А.П. Чехова, я сказала себе, что это последний раз, когда я насильно «запихиваю в себя» эту «мировую классику», только потому, что любому образованному человеку ее надо знать. И это, несмотря на мою беззаветную любовь ко всем остальным писателям, входящим в эту же категорию. Просто интерес к Чехову «отбили» еще в школе. Теперь мне предстояло одолеть все его пьесы, потому как впереди была подготовка к поступлению в театральный институт. А куда ж в театре без Чехова. Тогда я твердо для себя решила, что это не мой писатель, и я - не «герой его романа» потому, что, прочитав почти всё, я не поняла ничего - ни о чем, ни о ком, ни зачем все это писалось. Абсолютное бездействие, обывательщина и отсутствие каких-либо героев и поступков в каждом произведении. А если они и были, то ни к чему не приводили и жизнь не меняли. Тогда мне было 17лет. С тех пор я посетила лишь две «Чайки» на сцене разных театров, один «Вишневый сад» и вот, решилась пойти на «Дядю Ваню» в театр им. Моссовета и то, только потому, что безмерно доверяю вкусу и таланту мастера, Андрея Кончаловского, чью режиссерскую работу мне предстояло посмотреть и чьи работы до сих пор не оставляли меня равнодушной. То действие, что я увидела на сцене, меня захватило с первой минуты. От происходящего, невозможно было оторвать взгляд. Как будто ты смотришь на написанный маслом шедевр в Третьяковке. Я вглядывалась в каждую мелочь – насколько продуманы костюмы, какой потрясающий свет и цветовая палитра! Прозрачно-пастельные, шоколадно-сливочные и воздушно-белые цвета костюмов и декораций позволили создать на сцене бесконечно теплую и уютную атмосферу дома, в котором также хорошо должно быть и живущим там людям. Тщательно подобраны и прорисованы в каждой сцене детали быта, мебель и одежда героев - ничего лишнего. Это именно Чехов – в подлиннике. Его герои существовали только в такой обстановке. Происходящее на сцене захватывает тебя еще и потому, что ты уже полюбил эту картинку и стал ее частью. Со вкусом показана размеренная жизнь провинциального поместья с ее повседневными хлопотами и бесконечным чаепитием. Почему-то завораживают своим исполнением совершенно простые сцены по раздуванию самовара сапогом и мытье ног профессора Серебрякова. В этих действиях проявляется столько любви! На фоне пастельно-карамельных оттенков своей выразительностью притягивает глубокий серый цвет, в который облачена Соня. Еще больше усиливает это притяжение утрированная некрасивость и угловатость, на контрасте с которой, ярко проявляется душевная красота и внутренний свет героини Юлии Высоцкой. Он льется изнутри и завораживает своей чистотой, никого вокруг не оставляя равнодушным. Именно этот контраст, обнажает ее душевную драму и делает, по моим ощущениям, Соню главной героиней спектакля. И серая мышка становится ярким пятном на фоне всего происходящего. Она притягивает к себе внимание настолько, что никого из прочих персонажей на сцене уже не замечаешь. Ее красота в мудрости, терпении и внутренней силе. Даже, когда все накопившееся неожиданно для самой Сони выплескивается наружу, в сцене, где она сметает все со стола, ее мудрость и доброта заставляют ее успокоиться. «Мир погибает не от разбойников, не от пожаров, а от ненависти, вражды, от всех этих мелких дрязг». Надо быть милосердным к тем, кого любишь. Невежеством разрушено уже почти всё, а взамен создано так мало. Необходимо скорее работать, - делать никому ненужную работу, просто делать что-то, чтобы успокоиться и забыть о своих устремлениях и порывах. Монотонно, размеренно, не отвлекаясь на чувства - иначе это опять приведет к катастрофе, разрушению себя и всего вокруг. Не так ли и мы прячемся в суете дней, загружаем себя бессмысленными заботами и работами, «делаем что-нибудь», только чтобы уйти от главного, и такого болезненного для каждого, поиска себя и своего предназначения в этой жизни. Стараемся не вглядываться, не вслушиваться, не вдумываться в происходящее, чтобы не оторваться от привычной размеренности и бесконечно-конечной монотонности жизни. Чтобы вдруг не очнуться и не сказать себе: «А этого ли я хочу, а за этим ли я пришел в этот мир»? Мы очень боимся пустоты вокруг и внутри нас. Обо всем этом очень думается, когда на экране, во время смены декораций, вдруг возникает видеоряд и гул бесконечного потока машин – бессмысленный, каждодневный, поглощающий, как черная дыра, огромное количество нашего времени. А можем ли мы найти в нашей жизни время на то, чтобы просто созерцать и просто думать, чтобы всё вокруг происходящее вдруг не оказалось бессмысленным? Действие спектакля продолжается - оно совершается уже внутри тебя. Теперь в шуме машин ТЫ главный герой и режиссер своего спектакля. И, оттого, когда вдруг, ты осознаешь нелепость происходящих каждый день событий - душа разрывается, поток слез не остановить! Хочется все бросить и рвануть туда, к своей мечте, не оглядываясь, пока опять не накрыло обыденностью, пока еще чувства и переживания так свежи! Ведь за каждодневной суетой мы маскируем главное- наши идеалы и устремления. Жизнь проходит, а мы всё оставляем на «потом». Надо, господа, дело делать СЕЙЧАС! «Потом» не произойдет НИКОГДА!! Вот же он, Дядя Ваня, в порыве гнева выкидывающий бесконечные кипы бумаг из шкафа. Вся его жизнь – это ворох никому ненужных переписок, квитанций и счетов. Дядя Ваня - это и Вы и Я. Неужели, после нас останется только это, и ни на что другое мы не способны?! Вдребезги разбитая ваза, как символ несостоявшихся надежд, разрушенных беззаветным служением близким людям. Подменяя свои интересы долгом и проживая жизнь в угоду другим, даже любимым людям, не совершаем ли мы большего греха, оставляя нашу жизнь и устремления на «потом»? И не делаем ли мы несчастными любимых людей, обвиняя их, впоследствии, в нашей несостоятельности и в том, что они обманули наши ожидания? «Я обожал этого профессора…я работал на него как вол…я гордился им и его наукой, я жил и дышал им! Боже, а теперь? …он ничто! Мыльный пузырь!» - в сердцах вопиёт Иван Петрович. Как часто божество, сотворенное нашими же руками, рушится у нас на глазах и все, чем мы жили, в одну секунду, превращается в ничто, в прах. Как часто то, что мы принимаем за идеал - таковым не является, а то, что мы делаем, считая это полезным и единственно верным, на практике оказывается пустой тратой времени. Эти рамки обыденности и ограничений, в которые мы сами загоняем себя - как же четко иллюстрирует это Кончаловский в сцене, где герой Павла Деревянко просовывает голову в спинку стула! Поток мыслей и аллегорий, которые рождаются во время просмотра спектакля, захлестывает и, совершенно ненужным становится антракт, во время которого ты оказываешься уже совсем другим в окружении привычной реальности. Я люблю такой театр, где надо думать. Очень правильно, на мой взгляд, подобранный актерский ансамбль позволил смотреть пьесу на одном дыхании. Совершенно по-новому раскрылся талант Павла Деревянко в роли Иван Петровича. Актер с безудержной энергетикой сумел передать накал и драматизм событий, выплеснув на зрителя целую лавину чувств и эмоций. Бесконечно стильный, безупречный потомственный интеллигент Александр Филиппенко, в роли профессора Серебрякова, ироничность которого сквозит не только в словах, но и в поступках. Ему и делать-то ничего особенного не нужно, просто быть, и все остальное будет вращаться вокруг него само-собой. Александр Домогаров, исполняющий Астрова так, будто Чехов только его и предполагал в этой роли – утомленный жизнью, но живой, деятельный, обаятельный и без тормозов. Потрясла меня Юлия Высоцкая, ее героиня Софья Александровна, столь же тонкая и ранимая, сколь и сильная. Внутреннее обаяние Сони также притягательно, как и внешняя некрасивость. И только ее энергии хватит на то, чтобы и все дела переделать и всех любовью одарить. Её Соня, своей наивной трогательностью, верой и бесконечной любовью, чем-то похожа, на сыгранную ею же, Жанну, (в фильме Кончаловского «Дом дураков»), для которой есть только один способ выживания в мире, где все неспокойно - любовь. Ее финальный монолог, как мороз по коже. «Мы, дядя Ваня, будем жить. Проживем длинный-длинный ряд дней, …будем терпеливо сносить испытания, какие пошлет нам судьба; будем трудиться для других. Мы покорно умрем….и там мы увидим жизнь светлую, прекрасную, изящную,…… все небо в алмазах,….и там мы отдохнем. Я верую, дядя, я верую горячо, страстно...Мы отдохнем!» Что этот крик души? Страх перед жизнью, нежелание что-то менять или надежда на то, что сделаем потом, не сейчас, не в этой жизни. А сейчас лучше не причинять боль никому, любить, быть милосердным и забыть о себе, потому что перемены ведут к разрушениям. Но другой-то жизни не будет! Как сделать правильный выбор-каждый сам решает для себя. Конечно, много режиссерских находок: и перестройка декораций, происходящая у тебя на глазах, под управлением помрежа, и постоянное присутствие актеров, сидящих по бокам сцены на лавках, и слайды с вырубленными лесами и голодающими людьми, и видеоряд бесконечного потока машин - все это делает тебя участником этих событий, этой жизни. Это о нас. Весь мир театр и люди в нем актеры. Как же точно Кончаловский сумел разглядеть, зацепить, вытащить и передать эту связь времен и актуальность происходящего на сцене! Браво, тысячу раз! Андрей Сергеевич, Вы показали мне, что Чехов бесконечен, он вне времени. Вы повернули меня лицом к тому Чехову, которого я теперь хочу читать. И еще,... на спектакль я сходила уже два раза. Евгения С.

Как? И здесь задирают юбку? Лет 10 назад в спектакле театра на Малой Бронной(по-моему,он идёт до сих пор)мы имели счастье видеть это в постановке Кончаловского и с Высоцкой(понятное дело)в главной роли. И в пресловутом "Глянце"-тоже. Андрей Сергеевич очень любит свою жену-мы это уже поняли,сколько можно об одном и том же.

Не про беду русской интеллигенции, не про классовую ненависть и маленького человека, как нам объясняли в советской школе, Андрей Кончаловский спектакль не поставил. К счастью. Его Дядя Ваня – это Петрович из соседнего подъезда, который в одно лицо поднимает двоих дочерей после смерти жены, его Соня – это та серая мышка из бухгалтерии, которую всегда забывают пригласить на корпоратив. Это каждый из нас, посвятивший свою жизнь собственному заблуждению, это любой человек, прячущийся от жизни в норке упорной работы или придуманного увлечения. Еще со школьной, а потом и университетской скамьи Чехов, точнее, его пьесы, так и оставались для меня совершенным академизмом. Правильным и скучным. С понятным пафосом обличением, и известным только критикам юмором. «Дядя Ваня» Андрея Сергеевича, повернул для меня классика под другим углом. Пронзительно и интеллигентно и даже, черт побери, стильно поставленная и сыгранная эта история много раз прочитанная и столько же раз забытая, оказалась мне близкой и понятной. Начиная со сценографии и костюмов (художник-постановщик Рустам Хамдамов, чьи нереальные «Вокальные параллели» меня просто заворожили), и заканчивая приемом, который использован при смене сцен, когда артисты рассаживаются по краям площадки, а помреж выходит и руководит работниками сцены, четко и быстро меняющими декорации, все это сплело для меня спектакль в плотный клубок из классики, современности и собственных переживаний. Транслирующиеся в это время на заднике виды современной Москвы с ее пробками и серыми осенними улицами только усилили «вневременность» Чехова Кончаловского. Да, пейзажи со времен Антон Палыча изменились, а вот проблемы перед нами стоят те же. Если отвлечься от сиюминутных кризисов и ипотек, что нужно – найти себя, понять для чего мы пришли в этот мир, полюбить, в конце концов. За суетой происходящего мы не замечаем главного, жизнь проходит, а мы все время что-то оставляем на потом. Да, именно она, эта сука-любовь и сворачивает головы и Дяде Ване, и Соне, и доктору Астрову и молодой Серебряковой, и даже ее престарелому мужу. Только столкнувшись нос к носу с ее бархатной сталью герои вылетают из своей протоптанной и привычной колеи. Только попав в ее тиски, они решаются посмотреть на себя со стороны, и даже пытаются что- то изменить. Они ломают привычный жизненный ритм, привычки, они пьют, ругаются, признаются, и бунтуют. Но бунт этот не заканчивается ничем. И вот разбросанный ворох бумаг собран, разбитая посуда убрана. И та самая Соня, эта серая мышь на фоне пастельно-карамельных оттенков прочих героев сверкавшая ярким пятном, которая решилась и уже готова была изменить свою жизнь, понимая, что ее любовь безответна, снова прячет голову в раковину привычности: «Надо господа, дело делать, успокоиться и работать, там отдохнем, надо в это верить, и я верую». И Дядя Ваня загоняет себя в рамки обыденности и ограничений – режиссерский прием, когда его голова оказывается в спинке стула. И ему приходится успокоиться и забыть о своих устремлениях и порывах. А все их труды умещаются в ворохе никому не нужных бумаг. «Неизвестность лучше, все же есть какая-то надежда» - это снова Соня. И, да, мне тоже так иногда кажется, что это выход. Но ведь эта та же раковина. Только в профиль. Но я все же верую. У кого-то же получается. Может и у меня????

Кактусу: Я не против Высоцкой, как и не против Кончаловского.Очень прекрасно она отыграла в фильме "Глянец". Но беда-то в том, что Чехова она играла так же :(У меня нет никакой предвзятости к Юле, я уже писала, что даже не узнала ее сначала. Мне просто как зрителю не понравилась игра этой актрисы.Меня попросту - НЕ зацепило!Конечно, я не критик, среднестатистический зритель. Но ведь спектакли, как впрочем и кино, ставятсяснимаются и не для этих самых просвященых критиков, а для народа!И вот мне, как этому самому народу, хотелось встать и сказать: "Не верю! Ой не верю я вам, Юлия Александровна!"Да и задранные юбки - тоже знаете ли... Чехов - это всё таки не "Глянец"...

Кактусу. Спектакль не понравился. Но, боюсь, большинство зрителей, согласных со мной, не в шорах от предыдущих спектаклей, а просто больше любит Чехова и тоньше видит его, чем большинство современных постановок.