Очень сильный спектакль. Глубокий. Комок в горле после просмотра

Скучно , очень скучно и не профессионально поставлено.. Даже хорошие актеры своей игрой не вывозят ужасную постановку. Почему бездарным режиссерам дают ставить спектакли и издеваться над зрителями?

Спектакль хороший, достойный! Держал в напряжении, были оригинальные решения, контрастные экспозиции, лучше передающие надрыв переживаний героя. Хотелось кричать "Браво!" Но этому помешала игра пары второстепенных актеров, появлявшихся совсем ненадолго, но их интонации удивляли (как будто переигрывали). И еще были 2-3 затянутых момента, которые можно было бы подсократить. Понравился минимализм в декорациях, помогает передать настроение. От вспоминания Олега Даля из фильма "Отпуск в сентябре вскоре избавилась - гл.актер прекрасно играл. Тема поиска и понимания себя всегда актуальна.

Спектакль идёт 3,5 часа с антрактом, смотрится очень легко, немного затянуты отношения Зилова с женой, личность Зилова передана зрителю, она многогранна, он не хороший и не плохой, он личность! Рекомендую к просмотру, Приятное послевкусие)

Спектакль абсолютно не понравился. Актерская игра на низком уровне. Чувства и эмоции главного героя переданы не были. Я прозевала 1,5 часа и со второй части просто ушла. И не только я одна. Актеры на сцене курили, о чем не было предупреждено

Понравился сценический язык - в отсутствие декораций, которые бы связывали в одно целое реплики и действия героев пьесы, эта связь создаётся эмоциями и взаимодействием актёров. Очень рекомендую этот спектакль особенно тем, кто пока непривычен к нестандартному прочтению пьесы.

ЗАЧЕМ КУРИТЬ НА СЦЕНЕ? Я сидела на 4-м ряду. Дым сигарет восприимаеся ужасно, хочется закрыться от этого запаха. Так я раньше курила, а есть люди, которые никогда не курили и сигаретный дым вообще не воспринимают... Так ли необходимо по сценарию курить?

Мне понравилось. Первая, постановка Кочержевского Мертвые души так себе, а этот спектакль неплохой.

Батенька, да вы абьюзер! «Утиная охота» — это вторая большая премьера Романа Кочержевского в Театре им. Ленсовета как самостоятельного режиссёра. И сравнение с первой, «Мертвыми душами», начинается ещё до того, как входишь в зал — с выполненной в узнаваемом стиле программки. У «Мёртвых душ» она предлагала зрителю дорисовать по цифрам голову некоего мужчины. Теперешняя подкидывает новую загадку: на ней изображён силуэт, образованный прорезями в полотне. Можно предположить, что для Кочержевского постановка — это процесс разгадывания главного персонажа. Но если Чичикова он по пути собирал из разных образов, то его Зилов с самого начала перед нами, и он настолько монолитен, что вызывает желание поковырять себя, проверить, настоящий ли он, и что у него внутри?  Режиссёр позволяет себе минимальные вмешательства в текст, но так расставляет акценты, что никуда не деться от актуальной терминологии, которую непривычно применять к старым добрым героям великой русской: то, что делает Зилов с женой и окружающими — это самый настоящий абьюз! Причём такой, что спектаклю прямая дорога в наглядные пособия к учебникам психологии: тут и эгоцентризм, и навязывание окружающим чувства вины, и обесценивание, и ревность, и желание контролировать, и двойные стандарты, и вечные качели от идеализации к обвинению во всех грехах, и угрожающее поведение, и невыполнение обязательств, и манипуляции, и даже репетиция самоубийства!… И — главное — жизнь в бесконечном цикле от любви к ненависти, от надежды к разочарованию.  Зилов Виталия Куликова — эталонный нарцисс, не способный на искреннее чувство, равнодушный лжец, для которого аборт жены — в первую очередь примета неуважения к нему (почему не посоветовалась?), а смерть отца — не более, чем возможность для манипуляции. Вожделенная охота здесь превращается из мечты и надежды на возрождение в ещё одну игрушку, которую жаль отпустить (как и наскучившую Галину). А трогательная сцена переигрывания первого поцелуя больше всего походит на попытку приставить бабочке крылышко, которое ты ей только что оборвал. К душе-бабочке, запертой в банке, стремился ленсоветовский Чичиков. Здесь банки тоже есть — у кого-то в них горят свечки, а у Зилова в них — пустота, которую он пытается заполнить водой. Виталий Куликов в этой роли даёт настоящей магии. Оборотистный, развязный и харизматичный, он не делает ничего особенного и кажется совершенно безобидным, но к середине вызывает стойкое желание задушить себя вот-этими-руками.  Маятник неумолим, уровень жестокости нарастает: в сцене в кафе, когда Зилов прощается с женой, чтобы поехать на похороны отца, и торопится выпроводить её — до прихода любовницы — над ним на заднике нависает тёмная тень. В сцене ссоры с женой, которая пытается от него уехать, теней уже две — с двух сторон. Здесь Зилов начинает швыряться мебелью и становится действительно пугающим, а потом выдаёт прочувствованную речь для Галины, но, не моргнув глазом, переадресовывает её Ирине… Тень побеждает — в очередной раз. Окна квартиры, которая должна была стать уютным семейным гнездом, затягиваются слепыми бельмами. И без того разреженное пространство сцены раскрывается в холодную бесконечность, разбавленную дождём. Счастье невозможно, но оно и не нужно, потому что не ценно. Одиночество непреодолимо — но иначе и быть не может, потому что весь весь мир крутится вокруг одного человека, и даже дождь идет исключительно назло ему. Зилов здесь в главной роли, а остальные — лишь статисты. После разыгранной (видимо, в очередной раз) попытки самоубийства они снимают вычурные костюмы и возвращаются на сцену уже в обычной одежде, деловито наводят порядок и подсказывают Зилову последние реплики, а на заднем плане звучат авторские описания персонажей из пьесы. Круг замкнулся, идём на новый виток, куда тебя девать, Витя, придётся тебя терпеть!

Батенька, да вы абьюзер!