"В мире Шекспира безволием не интересовались, а интересовались рыцарственностью. Гамлет - это волевое начало, а не безвольное". Так писал Борис Пастернак, когда брался за перевод великой трагедии Шекспира. Гамлет - рыцарь, он ЖАЖДЕТ. Жажда движет им, и не так важно жажда чего, в данном случае - мести, но мести праведной, христианской. Как принято считать... Это самая длинная пьеса Шекспира, таящая в себя груду подводных камней. Прежде всего ее опасность в том, что Шекспир был не только выдающимся писателем, но и драматургом, и лучше любого постановщика знал КАК все должно выглядеть на сцене. Поэтому, любой, кто берется за пьесу взваливает на себя тяжеленную ношу. А - Не быть вторичным Б - Не быть скучным, так как основа всей поэзии Шекспира - РИТМ. Именно темпоритм - абсолютная база для воплощения спектаклей по этому автору. Лев Додин - непотопляемый крейсер. Будучи десятки раз обвиненным в любви к наготе на сцене, обсценной лексике, неким фривольностям. Он остается лидером классического театра, при этом абсолютным радикалом. Его пытливый ум, интуиция, знание современного театра двигают его вперед. Он все время рождает новую форму и одновременно никогда не попадает в списки певцов новой драмы. В Вишневом саде - он раскрыл связь Вари и Лопахина, показал настоящий сад, гениально решил пространство и способ существования героев. В Коварстве, казалось бы , абсолютно нафталинной работе Шиллера, создал такой градус, что напряжение физически висит в воздухе. В 71 год мастер ставит так, как ставят голодные, яростные, молодые таланты. Осознавая время, фабулу, неоднозначность материала, веяния современности было принято единственное верное решение - не ставить по одному тексту о Гамлете, а писать сборное сочинение по разным текстам. Де факто писать новое произведение по мотивам. Темпоритмически мастер сработал гениально. 2 часа без антракта без потери каждого из основополагающих смыслов. "Сведи к необходимости всю жизнь, и человек сравняется с животным". Перерождение принца стремительно. Жажда отмщения рождает звериную энергию. Тугая, плотная манера режиссуры Додина заставляет искать над потолком еще пространство, и казалось бы, совершенно безумный Лопахин Данилы Козловского из Сада, тут сатанеет до беспределья. Если там он истошно кричал и надрывно пел My Way, то тут в его подчеркнуто ироничных скороговорках сидит реальная злоба, сука жизнь, и он это прекрасно знает. Гамлет говорит отлично от любого другого героя пьесы. Он режет словом, бьет им, он идет к своей цели. Он баловень судьбы, он амбициозен, власть может быть его, но он меняет все ради того, чтобы отстоять отца. Додин ставит историю долга. Но грандиозная постановка вопроса в ином, и это делает спектакль Додина авангардным во всех отношениях - А почему собственно принято оправдывать принца? Все ли средства хороши? А не преступление ли оправдывать праведным отмщением реальное преступление. Этот вопрос проходит красной нитью. Додину не интересно удивить декором, сцена подчеркнуто аскетичная. Единственное ,что имеет значение это чувства и их хаос. Спектакль пропитан еще одной энергетикой, которая работает только у Додина. Сексуальной энергией, эротизмом. Много лет я ломаю голову, почему важнейшую тему в жизни людей- страсть, влечение, трусливо обходят стороной другие большие мастера и получаю ответ - Просто не знают как с этим работать. Додин знает. Возможно, только он. Актерски работа проделана феноменальная. Трио Козырев- Курышев- Иванов бесподобно. Именно оно проговаривает основные посылки и задумки Додина. Каких-то героев мастер убирает вовсе, каких-то выводит на передний план. Прежде всего Гертруду. И не зря, нашлись те, кто в шутку сказали, что спектакль стоило назвать "Гертруда". Ксения Раппопорт выдает роль всей жизни. Это эталонная работа. Нервная ,огненная, бескомпромиссная. Женщина хочет счастья. В мире, где привычным стала ее рабская покорность. Офелия не жалкая, робкая неженка. Ее стебель гнется, но не ломается, здесь она пусть и в слезах, но полная воли. Разумеется, не обойти вниманием работу Данилы Козловского и тут моя жизнь оборвется, меня закидают его поклонницы и обвинят, что я ему просто завидую. Хотя, я всегда буду любить этого актера, уважать и радоваться его победам. Он играет тут честно, рьяно, талантливо, но я не вижу новых красок по сравнению с Лопахиным. Это тот же Лопахин, но в других костюмах. Там он остался один в прекрасном саду, волной уничтожив соперников, тут точно так же один, но на скудном пепелище. Лопахин для меня был ярче, глубже, пусть и менее безумный. Спектакль окончится смертью всех и вся. В до предела наэлектризованном воздухе современности. Где все решает количество голов и оружия. В мире, где культура забита в пыльные углы, исламский террор сопряжен с православным напором и пустотой, где консерваторы костерят либералов и наоборот, где сожжение книг давно стало нормой, а единицей обмена становится человек. Где прошло 400 лет с момента написания Гамлета, Додин показывает в очередной раз, то,что описывали мастера прошлого - цветочки. Все стало страшнее. То, что казалось Шекспиру адом одного, стало адом всех. Подобно, детской игре, на сцене будут открываться и закрываться ячейки, и в них будут исчезать герои спектакля. Ровно так же, как в нашем мире. Где в фильме "Юрьев день" Кирилла Серебренникова, сын героини, которую играет Ксения Раппопорт, куда-то отошел от матери, в совершенно безлюдном месте и исчез. Он не убежал, не умер, не украден. Его просто нет. Он пропал. Как, куда, возможно ли это? И именно в такой атмосфере все еще решается вопрос - "Быть или не быть". Пс - Если выделить сухой остаток - с точки зрения театра, его основ - это шедевр.Но второй раз я не хочу. Минимум 8-10 спектаклей МДТ меня волнуют больше. Я не потрясен. И впервые со времен Портрета с дождем, я не испытал катарсис.

Могилы Гамлета Сочинение для сцены Л.А.Додина практически подтвердило слова П.Брука, что «в Шекспире воссоединились непримиримые друг к другу Брехт и Беккет». Не часто обращается внимание, что отца Гамлета также звали Гамлетом, как и отца Фортинбраса звали Фортинбрасом. Подобное двойничество и, в некотором роде, шизофреничность с самого начала спектакля подчёркивается умышленной театральностью исполнения (в отдельных эпизодах) и – плюс ко всему – игрой одним актёром сразу нескольких персонажей. По крайней мере, одно лицо произносит реплики принадлежащие другим лицам. Или же – это только происходит в голове Гамлета? Или же – это только – нам так кажется? И лестницы из могил (похожих на решётки, на те же лестницы, на окна-двери) «стояли без жильцов, а мертвецы на улицах невнятицу мололи», когда «прогнило что-то в датском королевстве»? Всё для того, чтоб стало очевидно, что зло взращает зло, каким бы образом (и на майке тоже) оно не прикрывалось? Оно все равно проявится на всём этом засвеченном строительном полиэтилене , за которым --- понятно что. И если Гамлет не говорит – «я приду плюнуть на ваши могилы» (и сплясать на них), то, может быть, лишь потому, что он и так это делает. Пьеса Шекспира разлетелась различными интерпретациями по миру и потерялась в своих бесчисленных толкованиях. Чем более вариантов прочтения в сознании у зрителя, тем более печальнее его взгляд - на сцену. И тем безупречнее его отчаянье. «Нам хотелось бы понять то, чего не понимал сам Шекспир», - восклицает он вслед за Т.С. Элиотом . Но, видимо, важны не сами истины. Важен процесс рождения истины. Во время и после спектакля. И зрителю вовсе не обязательно (и далеко не всегда) следует всё разжёвывать. Зачастую достаточно полунам ёка. Играть лишь политический message – это сужать широту человеческой трагедии. Однако, возможно, это как раз тот шаг в сторону от ---, позволяющий увидеть вещи в запредельной полноте их начала и развития. Где «победитель не получает ничего», а тени побежденных, увеличиваясь в своих размерах, закрывают пространство для движения мысли и сердца. И Гамлет, прогуливающийся в белой полиэтиленовой королевской мантии по «раскрытому объекту», напоминает не находящего себе покоя призрака. Того самого призрака – злого рока, возмездия, судьбы, совести – обитателей его безумного королевства. Или же призрака, ищущего себе нового Гамлета. - Господа, а что это вы там строите? И на чём? «Может, я грустный Гамлет с ножом? Ну скажи? Куда ты запрятал свою жизнь?» (С. Плат)