Открытие Мандельштама заново, магнетизм и музыка стиха.

Оригинальная постановка,необычная, требующая терпения. Для избалованного зрителя, стоит смотреть ради эксперимента

Чувственная постановка, прекрасный вокал

О, небо, небо, ты мне будешь сниться! Не может быть, чтоб ты совсем ослепло, И день сгорел, как белая страница: Немного дыма и немного пепла! Эти строчки застряли в моей голове после просмотра постановки Клима в ЦДР "Осип Мандельштам "Тёмное дерево слова", это второй спектакль поразивший меня на прошлой неделе до глубины души. Гениальная постановка! Клим даёт возможность зрителю погрузиться в творчество поэта, пройти его путь, через его стихи, которые пропевает Петр Куликов. Этими стихами жил поэт, от них и погиб, ведь они стали причиной арестов и репрессий. Осип Мандельштам одаренный поэт, "трогательный гений", реабилитированный лишь посмертно... Интересная сценография: зеркальная сцена, игра света, свет касается то рук исполнителя, то босых ног, то освещает лицо. Постановка, наполненная тенями и светом, завораживает, а голос Петра вводит в медитативное состояние. Кажется я давно не слышала такого прекрасного мужского вокала. Постановка гармонична во всем! Мне безумно понравилась! Я плакала, за 3,5 часа поэзия Мандельштама, голос Петра Куликова коснулись моего сердца.

О небо, небо ты мне будешь сниться... Эти строчки крутятся в голове и поются ещё долго после спектакля... Великолепная игра актёра: пластика, голос - всё в полной ГАРМОНИИ... Слушается на одном дыхании.

Слышать время У каждого времени своё звуковое пространство – те звуки, что окружают человека, музыка, что звучит, песни, которые поют люди и звучат по радио. Поэт – это локатор времени, слышащий время, вбирающий в себя его звуки. Мандельштам из тех поэтов, кто наиболее плотно был втиснут в своё время. На сцене актёр, он своего рода театральный медиум, включённый в поэзию Мандельштама, слушающий музыку и звуки его времени, и в себе соединяющий стихи и звуковую стихию, в которой они были рождены. Он не читает стихи, он их пропевает, и это не классический вокал, и не эстрадно-романсовое пение, это – театрально-медиумное напевание. Медиум босый, чтоб чувствовать токи тверди, и он совершает мелодвижения, двигаясь руками, ногами и телом синхронно звучащей в нём музыке Мандельштама. Похоже на движения шамана, он и есть шаман, шаман поэзии-музыки-времени. В мелодиях стихов узнаются удалые «Бубенчики», много ритмическо-монотонных революционных маршей. Не все мелодии можно распознать – они звучат под другой текст, и актёр, подстраивая мелодии под размер стихотворений, несколько её меняет. Шоковое впечатление производит «Кассандра», пропетая на мотив «Цыплёнок жареный, цыплёнок пареный»: «И в декабре семнадцатого года Всё потеряли мы, любя; Один ограблен волею народа, Другой ограбил сам себя ... На площади с броневиками Я вижу человека — он Волков горящими пугает головнями: Свобода, равенство, закон». Революционно-магическое «Свобода, равенство, закон» повторяется несколько раз как припев. А мандельштамовские «Сумерки свободы» звучат, по сути, как месседж спектакля – «B ком сердце есть, тот должен слышать, время, как твой корабль ко дну идёт». Страшен «Рим» пропетый на мотив «Смело товарищи в ногу»: «Голубой, онелепленный, пепельный, В барабанном наросте домов, Город, ласточкой купола лепленный Из проулков и из сквозняков, — Превратили в убийства питомник Вы, коричневой крови наемники, Италийские чернорубашечники, Мертвых цезарей злые щенки...» Вершина спектакля – это «Мы живём под собою не чуя страны…» спетое на мотив чего-то революционного. Возникает образ времени – сломанного, разорванного, века-волкодава, и образ человека, в этом времени, сосланного в это время: «Упиралась вода в сто четыре весла — Вверх и вниз на Казань и на Чердынь несла. Там я плыл по реке с занавеской в окне, С занавеской в окне, с головою в огне. А со мною жена пять ночей не спала, Пять ночей не спала, трех конвойных везла». А потом актёр кланяется, переодевается в пиджак небесного цвета и ... поёт ещё три стиха, светлых, солнечных, небесных – «Улица Мандельштама», «Александр Герцевич» и «О небо, небо…», их он пропевает на современные мелодии. Финальное «Небо» поётся на мотив «Sunny» Бони М: «О, небо, небо, ты мне будешь сниться; Не может быть, чтоб ты совсем ослепло» И будто светом, светом поэзии озаряется зал. Поэзия побеждает время.

Слышать время