Мольба о любви Альцина и Моргана – две сестры-старушки: увядшая сморщенная кожа, морщины, седые лохмы волос, неопрятные халаты до пола. Они хотят любви и они владеют продвинутыми технологиями: то ли гипнозом, то ли психотропным средством, то ли волшебными чарами они покоряют мужчин, завоёвывают их любовь, а неподдающихся они отправляют в лабораторию на второй этаж, там стоит агрегат, превращающий живых людей в мёртвых животных и растения, а их чучела помещают в стеклянные шкафы, как в музее. И самое главное: старушками они выглядят только в двух своих боковых комнатах, а в центральном зале-будуаре они – изящно одетые молодые дамы, превращения в обе стороны (правда не без сбоев) происходят при их проходе через двери в залу. Старушками освоены современные продвинутые форматы секса: всевозможные позы, садомазохистские практики БДСМ (плётка, наручники, шоры), но первая же сексуальная сцена с участием Альцины, её секс с пленником Руджеро, производит несколько шоковое впечатление своей механистичностью и публичностью, это происходит в зале-будуаре при всех, при слугах и гостях, и нет в этом эротической энергии, мы видим просто повторяющиеся механические движения, драйв, энергетика и естественность ушли вместе с их молодостью. И приходит новая молодость в лице юной Брадаманты, которая начинает конкурентную борьбу за свою любовь, за своего мужчину. В ход идут все средства, которыми владеют стороны: гипнозы, чары, внушения, убеждения, втиснутые в арии, обрамлённые колоратурами, установка по превращению людей в чучела мёртвых животных (в ней есть режим и обратного преобразования), и даже спецназ участвует войне за любимого. Самая драматическая часть этой битвы – это мольбы Альцесты, когда она понимает, что Его, её любимого, больше не будет с ней, её скрючивает так, что она даже не может стоять на ногах, её обвисшее тело служанка пытается удержать двумя руками, её расплющивает по полу, а она всё возносит и возносит свои безутешные мольбы о любви: «Мне остаются только слёзы. Сколько бы я не взывала к богам, они безжалостны, и небо глухо к моим мольбам». Сила и пронзительность её арий усилена трёхчастной формой барочной оперы da capo – все герои многократно повторяют свой текст, в ариях-мольбах Альцины этот приём действует как трагическая убийственная сила. Любовь побеждает всё, все чары, все преграды. Финал, вроде бы счастливый – юные влюблённые соединились, к всеобщему ликованию присоединяется хор – «Конец горестям и страданиям, теперь в наших сердцах царит радость. На смену злу пришло блаженство, и наконец торжествует любовь». Но надо решить – что же делать с побеждёнными старушками? Куда девать этих уже никому ненужных старых женщин? Чучела животных вытаскивают из шкафов и отправляют в обратный ход агрегата-превращателя, а в два пустых стеклянных шкафа запирают старушек, и они там застывают, как музейные экспонаты. Счастливый финал уже не кажется счастливым.

Мольба о любви

Откровенно развратные сцены (сношение, мастурбация) не делают чести Большому театру, который из Храма искусств постепенно превращается в бордель. Очень далеко от Генделя. Постановка слабая, суетливая, освоевременная до камуфляжных одежд и калашей (автомат Калашникова). Примерно пятая часть зала сбежала в антракте из этого борделя. Хорошие голоса были. Чтобы получить удовольствие, нужно было слушать "Альцину" с завязанными глазами.