Тень Гамлета. Я ожидал большего от этого "Гамлета". Замах был на рубль: Гамлет - женщина! Куда уж более радикально, в самой мужской пьесе Шекспира всего два женских персонажа, а тут смело сделать Гамлета Гамлетой и разрушить все эти гендарные условности. Но повторюсь, замах на рубль, а спектакль на копейку. В этом в плане замысла и реализации, смысла и динамики - всё в рамках "бедного" европейского театра. Неторопливо, безэмоционально, неспешно, не интересно... Бутусов объяснил, Гамлет давно превратился в некий символ, нам не важно кто он или она. И матерный телефонный разговор в начале спектакля, только подтверждает мысль режиссера, мы не знаем о Гамлете ничего, и на вопрос, как он умер, без Википедии уже ответить не возможно. Но в этом спектакле Гамлет умер, он не погиб и его не убили, не отравили и не закололи, он именно умер от скуки. Ему было скучно жить в Дании-тюрьме. Гамлет, а в данном случае Гамлета, слонялась по Эльсинору не хуже своего отца, и больше напоминала тень. Бутусов не изменяет себе ни в чем: длительность спектакля, перестановка текста, его исключение, громкая дискотечная музыка, но нет в этом спектакле рок-н-ролла, нет этого пугающего и радующего безумства, взрывающего пространство вокруг и мир внутри. Всё чинно, благородно. В середине действия возник вопрос: это спектакль Бутусова или подделка под него? Можно было назвать рецензию "Бутылки, доски, белая стена", эти три составляющих занимают больше и места, и времени в постановке. Пустые бутылки, судя по всему, олицетворяющие пьянство датчан, переставлялись раза четыре, если не больше. И это не две-три бутылки, а сотни три-четыре. И это перемещение пустой стеклотары от задника или порталов на столы занимает много времени, сцена с этими бутылками занимает меньше времени чем их перемещение. А потом обратно. И ведь все знают, на сцене переиграть невозможно животных и детей. Бутусов смело добавил к ним стеклотару. Её звон, усиленный чувствительными микрофонами, был одним из самых живых моментов в спектакле. Доски, олицетворяющие то ли помост, то ли эшафот, то ли просто доски черного цвета, также долго укладывались. На них умер Полоний, на них молился Клавдий, на них же умер (он умер иль она бессмертна?) Гамлет(а). Ведь умереть, молится и, снова, умереть на сцене западло? И белая стен, она же задник играла роль экрана. На ней предстали тени Гамлета-отца, и тень иль дочери, иль сына, но тоже Гамлета. На сколько смелым было сделать Гамлета женщиной? Я думаю ни на сколько. Немецкий немой, и естественно черно-белый фильм 1921 года в этом отношении выглядит более смелым. И в нем есть больше смысла, там понятно почему Гамлет превращается в принцессу. Да и в самом тексте пьесы есть моменты, которые можно трактовать в пользу женского образа Гамлета. Но в спектакле Юрия Николаевича обоснования для такой метаморфозы нет. Вот просто баба Гамлет и всё! (хотя это одно их утверждений пьесы). Конечно, просидеть четыре часа на скучнейшим представлении невозможно. Были моменты оживляющие действие. Скорее не моменты, а персонажи. Их назовем всех поименно: Полоний, Розенкранц и Гильденстерн, и Александр Новиков. Смотреть иль не смотреть... Каждый решает сам, но для меня этот спектакль не станет потрясающим основ мироздания, шекспироведения, режиссуры и актерского мастерства. А то что там новый перевод, я узнал только дома, по возвращению со спектакля, более внимательно изучив программку. Тень Гамлета меня усыновила, на муки творчества собою обрекла...