Каждый счастлив по своему... Боже, как же я люблю этот балет! Мое счастье - просто раствориться в зале, будто меня и нет вовсе, а есть только действо. Начинается балет, конечно, с музыкальной прелюдии, что, словно река, перетекает из ущелья в ущелье, то расширяясь, то сужаясь с легким бурлением на порогах. Эту музыку можно слушать бесконечно, талант Гаврилина сложно здесь переоценить, и хочется просто закрыть глаза и позволить чувствам обостриться. Но нет, я хочу большего, хочу легкой грусти открывающих сцен, а затем такой хрупкой весны молодых людей, простой девушки и студента. Хочу полеты и поддержки. Хочу, чтобы ноги Образцовой, словно гуттаперчевые, летали над сценой, чтобы эта грация, этот прогиб в подъеме еще долго волновали мое сознание. Чтобы ее улыбка так же сверкала в свете софитов. Но счастье мимолетно. Бедная девушка, ради семьи готова на брак с богатым стариком, готова погубить свою жизнь. Она боится его, это олицетворение той силы, что гнетет слабых и виноватых, но есть ли у нее выбор... Отдельно нужно сказать про Модеста Алексеевича. Герой вроде бы отрицательный и должен вызывать неприязнь у зрителя. Но только не в исполнении Геннадия Янина. Так станцевать, так подчеркнуть каждым нервом переживания героя - это нужно уметь. Посмотрите, как дрожит Модест при появлении государя, он уменьшается до масштабов клопа и не знает куда деться, а перед простым людом он предстает в совершенно иных красках. Одним словом - чиновник. Какие отточенные движения, сколько иронии в этих позах и сколько смысла во взгляде. Какая удивительная гибкость и такт... Действие второе. Бал. Особую порцию эстетического удовольствия я получаю, когда вижу хрупкую балерину в руках богатыря, коим сегодня стал Иван Алексеев. Артынов в его исполнении так играючи крутил Анну, к тому моменту уже вкусившую прелесть разгульной жизни, так ловко и легко подбрасывал ее в воздух, что дыхание перехватывало и, сидя в кресле, я будто стоял в сторонке рядом с офицерами и так же влюбленно смотрел на эту невесомую нимфу, и парашют платья, что не успев набрать воздух в купол снова устремлялся вверх. И так она кружила, приковывая к себе взгляды мужчин и вызывая зависть женщин. Не смог совладать с собой и Его Сиятельство. А Модесту Алексеевичу только того и надо, ведь "семейная жизнь не есть удовольствие, а долг". А долг супруги помочь ему сделать карьеру и положение в обществе, а средства любые хороши. Так и происходит - чиновник получает долгожданный орден святой Анны. Вот и нашел каждый свое счастье и Модест Алексеевич, и Анна (оказывается счастье-то в утехах), и Его Сиятельство... Несчастлив лишь только Петр Леонтьевич, да сыновья, только они остались за окнами этого роскошного праздника жизни. Забыли их позвать, а может уже и постеснялись: к хорошему привыкаешь быстро, забывая истоки. Чехов - мастер короткого рассказа, а Васильев мастерски уложил сюжет в короткие два часа, что пролетают совершенно незаметно, а хочется, чтобы они длились. Так и стоят сейчас перед глазами картинки этого чудесного вечера в Большом. А переливы Гаврилина будут еще долго ласкать воображение, мешая заснуть и поддергивая кончики губ к довольной улыбке.