Шурин, даже грустно Мне слышать это: тот сторонник Шуйских, А этот твой! Когда ж я доживу, Что вместе все одной Руси лишь будут Сторонники? "Царь Федор Иоаннович". А.К.Толстой На прошлой неделе я вновь оказалась в зрительном зале Театра русской драмы. В этот раз я смотрела спектакль "Царь Федор Иоаннович". Постановка Михаила Щепенко не совсем привычная. Здесь личность Федора Иоанновича рассмотрена не с политической точки зрения, как слабовольного, недалекого царя, не сумевшего удержать страну от смутного времени и распрей, а с другой - духовной. Перед нами на сцене стоит не царь, а человек. Не он выбрал для себя это попроще, не он облачил себя в царское одеяние. Ему уютней было б в монастырской келье читать псалмы, да петь акафисты, но на него возложен тяжкий крест царствования, который он старается смиренно нести, руководствуясь не политическими соображениями, а совестью. (фото с сайта театра) Не стоит думать, что он не осознает всех бед государства и свою слабость как правителя. Федор Иоаннович, сын Иван Грозного, - его полная противоположность. Мягкий, тихий, смиренный. "Царь или не царь?" - несколько растерянно вопрошает он, чем вызывает улыбку в зале. Но он не желает диктатуры, его самое большое желание - всех примирить, чтобы между Годуновым и Шуйскими забылись все противоречия, чтобы царевич Димитрий подрос немного и освободил его тяжкого креста царствования, чтобы в народе царило спокойствие и мир. Вот такой вот он царь. Знаете, чем мне нравятся постановки с Театре русской драмы? Минимализмом декораций. Режиссеру и актерам не нужно никакого излишнего реквизита для того, чтобы донести, усилить или порой заменить действие на сцене. При этом сцена совершенно не кажется пустой. Актерской игре отдана главенствующая роль, а переставляемые многоугольники и кубы на сцене очень корректно подчеркивают происходящее действие.

«Я хотел добра!» - сокрушается царь, приникнув головой к царице на фоне разрушенного смутой государства. И, как известно из истории, ничего-то у него не получилось. А вот у актёра и режиссёра спектакля Щепенко очень даже получилось: сидишь в зале, смотришь на всё происходящее и...забываешь дышать от напряжения! Сказать что это ново? что эпатажно? что забавно? Нет, не скажу. Скорее неожиданно. Неожиданно, что тебя не воротит от вычурного театрального апломба, присущего актёрам старой школы с хорошо поставленной дикцией. Как-то естественно всё, по-человечьи, что ли, хоть и цари с царицами. Зал небольшой, сидишь близко и каждый нерв, каждая эмоция на лице актёра - как под микроскопом. Неожиданно, что нет на сцене замусоленных париков и выцветших сюртуков (была недавно в Малом театре...) Любуешься исторически-точными костюмами ручной работы, каждый камушек переливается. Неожиданно, что можно не уснуть, как на уроке истории, и не заметить, как пролетают три с половиной часа твоей жизни. Вдох – и на сцене фигура в белом саване, медленно и неуклонно весь спектакль уводящая героев. Это Смерть витает в воздухе Смутного времени. Выдох - и кроваво-алые призмы превращаются в символическую плаху, на которой будет вынесен смертный приговор Шуйскому. С помощью скупых геометрических элементов, делающих небольшое пространство сцены на удивление многогранным и пластичным, герои оказываются то в царских палатах, то на Соборной площади Московского Кремля. Игра света и тени, красные прожекторы, освещающие половину лица актёров, неожиданно придают образам двойственный, особенно загадочный смысл. А полностью чёрное пространство сцены как бы обтекает, заглатывает актёров, пожирая их в пучине придворных страстей. Но и сюда, в это чёрное пространство, иногда проникает луч света. Удивил режиссёр своей интерпретацией (а заодно и исполнением) образа царя Фёдора. Вопреки литературным и сценическим предшественникам («Царь» А.К.Толстого прижился много где), этот царь – не слабый маразматик, трясущийся за собственную жизнь, а царь-миротворец. Напоминает скорее царя из доброй русской сказки, чем сына Иоанна Грозного. Смеющиеся глаза, чуть припрыгивающая походка, он наивно готов своими, которые все же царские, руками развести любую беду. Увы, все эти добрые порывы скованны путами царской короны. Да и какой из него – этого блаженного человека – царь?! Блаженного не больного, а ближнего Богу. По наследству от царя Грозного ему достались лишь отчество и государство, залитое кровью. Ему бы на колокольне звонить, к обедне прихожан собирать, а не бунтующих бояр примирять. Вот и сидит царь в уголочке у рампы сцены, и звонит в колокольчики, будто скучая по своей другой, той, несбывшейся богоугодной жизни. Нет-нет, да и всплывёт, думается, за головой раба Божия Фёдора золотистый нимб. Жалко его, царя этого... Его личная трагедия не Царя, но человека, доброго сердцем, заставляет не искать ответов, кто прав, кто виноват в историческом прошлом, а искренне, до слёз, сопереживать старичку, в финале оставшемуся наедине со своей царицей и разрухой в вверенном ему отечестве. Да, сложно держать меч в руке, устремляя взор к горнему миру. Но рядом с блаженным царём есть кому не только держать, но и опускать на неугодные головы меч. В спектакле свой Мефистофель – жутко обаятельный и харизматичный наглец Борис Годунов. Хитро прищурив зоркий глаз, протягивает он руку заклятому врагу Шуйскому, а другой рукой уже отдаёт приказ уничтожить соперника. Без суеты, без лишних слов, без сомнений и сантиментов Годунов прокладывает себе путь к престолу. Подобно Царь-колоколу, который никогда не звонит, этому царю-миротворцу уже никогда не установить мир. И враждующие околовластные кланы, и самоуправство без разбирательств, и народный бунт – всё это мы и в своём веке видели, знаем. Потому и историческая трагедия «Царь Фёдор Иоаннович» в этом Театре предстаёт не поросшей мхом классикой, а вчера написанным детективным сюжетом. Очень достойно. Неожиданно достойно!

Одна из самых нетрадиционных трактовок образа царя Фёдора, которую я только встречала. В истории он описывается как слабоумный, больной водянкой, неспособный управлять государством. Однако если обратится к некоторым историческим свидетельствам, то можно прочитать следующую характеристику, которую дает своему сыны царь Иоанн Грозный: "постник и молчальник, более для кельи, нежели для власти державной рождённый". Историк Костомаров описывает день Фёдора так: "Вставал он в четыре часа, приходил к нему духовник со святою водою и с иконою того святого, чья память праздновалась в настоящий день. Царь читал вслух молитвы, потом шёл к царице, которая жила особо, вместе с нею ходил к заутрене, потом садился в кресло и принимал близких лиц, особенно же монахов". Режиссер спектакля Михаил Григорьевич Щепенко решил взять за основу не то, что царь был слабоумен и болен, а то, что он был предназначен для царствования на на земле, а в мире горнем. И мы видим перед собой совершенно другого человека, мы видим не столько исторического персонажа, а высокую тонкую душу, чья трагедия состоит в несоответствии предназначения и реальности. Он несет на себе бремя власти, которая ему не нужна и которая ему абсолютна чужда. Великолепный спектакль, 3 часа проходят незаметно, потому что ты сидишь и смотришь огромными глазами на метания этой несчастной души.