Потрясающий спектакль "Барабаны в ночи", режиссёр Юрий Бутусов просто спас театр Пушкина для меня, (чуть было крест не поставила на этом театре), но два спектакля этого режиссёра: "Добрый человек из Сезуана" и "Барабаны в ночи" - гениальные спектакли, гениального режиссёра с гениальными актёрами!!!

Я и мои подруги яростные поклонницы режиссера Бутусова! Он создает свой стиль спектаклей и пока я не видела спектаклей более профессиональной и высоко искусного исполнения! Этот спектакль вызвал во мне пик театрального наслаждения и восторга! 3-40 пролетели как один час! Всем рекомендую!

Это было воистину великолепно! Бутусов - шедевр отечественного театра. Бесподобная музыкальная подборка, отличная хореография, проработан каждый образ. Уже купила билеты, чтобы пойти еще раз.

Просто безобразный спектакль. Полное разочарование, бред, сюр в плохом смысле. Жаль потраченных денег и времени. Очень громкая музыка, много бутафорской крови, мужчины в женских платьях и с женскими ролями, женщины - в мужских. Много криков, музыки и диких "дерганий" под музыку. Дважды я надеялась на то, что моё впечатление изменится - когда вдруг начинались наконец-таки диалоги Брехта, и единственное приятное впечатление от танца главной героини в первом действии. Не рекомендую, вряд ли еще когда-нибудь пойду на постановки Бутусова. Просто издевательство над зрителями, психикой и произведением Брехта.

очень хороший спектакль.качество постановки великолепное.артисты играют не хуже питерских.рекомендую

Сказка о "Барабанах в ночи". Часть Первая. Камерная история Это декабрь.. Ты знаешь этот месяц, когда на бульваре Тверском осыпаются ветки белым, при взлёте ревнивой к небу сороки. Когда фонари газовые, раскаляя воздух вокруг себя, наполняют его дрожью и зыбью видимого мира. Бредуют в эту ночь кверху, Страстного монастыря в сторону, двое - Он и Она. Бутыль вина, разумеется, за обшлагом - иначе к чему бы все эти предрождественские гуляния.. Прибились к стволу, время губами сжали и улыбаются из подведённых пробкою жжёной оба. - Алиса Георгиевна, я смотрю в ваши глаза и понимаю, что мне нужен Театр.. Именно теперь. - Тогда давайте, Александр Яковлевич, стучаться во все двери подряд - не может статься, чтобы без отклика подобное случилось.. Они переходят трамвайные пути, там в окнах чужих свет еле теплится. По стеклу до седьмого раза - отворяет ставенку в халате индийской росписи, с красной тилакой на лбу старичок. И между ними происходит следующий разговор.. Александр: Здравствуйте, добрый человек. Есть ли в этом доме Театр? Старик: (Через паузу, как с берега того почти уже шёпотом) Прислушайтесь к ней.. Слышите как тишина в желаниях настаёт отныне и до века? Движения остановились, дух прекратил колебания - вот тебе и маятника нету, а значит - нету и драмы. Александр: Дедушка, да вы никак старовер? Я Вам простой вопрос задаю.. Вы себя как чувствуете, дедушка? А дедушка достаёт из халата напёрсточек с толчёным феназепамом, сыплет едва на палец и задумывается.. Старик: В Одессе бывали? Александр: А как же, старче.. Всё своим ходом. Вы мне ответьте - здесь Театр найдётся? Только яснее как-нибудь..Час то поздний уже, вот и неровен.. Старик: Видите ли, юноша.. Я отказываюсь от подобных сражений - Я останавливаю свои колесницы посреди полей Курукшетры, завожу коней картонных в закулисье стойла, Я протягиваю свой меч реквизитору. Ну, и так далее.. Александр: Вольнодумствуете, значит.. Да за такое могут и высечь у генерал-губернатора. Это я вам как человек с юридическим образованием заявляю. Старик: Секли уже на той неделе семеро - до сих пор днём с огнём их не сыщут.. Александр ухмыляется стойкости философии собеседника, Александр умывается снегом ни для чего. Старик сдувает порошок с пальца, и тот сливается с чёрно-белой Москвой. Пауза.. Слышится свист запалённой в небе шутихи.. Старик: Разрешите мне, юноша, подарить госпоже Коонен вот этот перстень. Я нашёл его нынче утром в брюхе пойманной рыбы - он принесёт вам удачу.. В руке протянутой - серебро с малахитом. Алиса надевает перстень на безымянный, целует старику руку - снег охлопьями небесными валится на ресницы. Старик затворяет окно - И дальше идут эти двое, мимо извозчика, дремлющего на облучке, мимо вывески «Колониальные товары», атлантов мимо, несогбенных под ношею.. За ними пройдя - господин на крыльце стОится, должно быть в отставке советник статский: шуба бобровая в нём навыверт, часы на цыпочках вертит, поглядывает куда-то в несвояси. Александр: Скажите, за стенами этими найдётся Театр? Советник: А вы, батенька, в своём уме? К чему окружать людей камнями, когда их можно статики лишить? Александр: Это всегда успеется.. Сперва - сцена, гвозди, воскресение. Так здесь Театр найдётся, я вас снова вопрошать изволю? Советник: Здание театра - есть собрание запертых, а вам - дышать надо глубже по молодости лет ваших.. Вон у вас и губы бледные, ладони трясутся. Поезжайте-ка вы лучше в Париж с вашей спутницей волоокой обручку - вмиг охота отпадёт к затворничеству. Александр: Уж побываем, папаша.. И судя по вашему тону, я заключаю что вы - либо символист, либо заблудшая в полемике личность. Советник: Ах, молодость.. Вечно то ей нужно в диалог заступить, всё то ей крылышко опробовать неймётся. Жу-жу-жу, мой яхонтовый.. Часы его на этих словах срываются с кольчуги и падают в снег - всяческого Вам, господа, равновесия желаю - к обочине подъезжает «гирокар Шиловского» и увозит советника в сторону Никитских ворот. Субъективное восприятие рождает мораль. В этих текстах она отсутствует.. Или стремится к этому. Из горлышка - последние два глотка, Москва за шиворот метелится. Алиса: Если бы я не хранила молчание, Александр Яковлевич, я сказала бы о том, как хочу поцеловать Вас теперь.. Александр: Если бы мне не нужен был театр, Алиса Георгиевна, прямо сейчас - я сам не говорил бы Вам ни слова.. Идейная выдержка. Кремень мужик. Вы видите тот особняк на стороне другой бульвара? Там нет огня, заколочены кое-где уже стёклышки, пустошью будто объятый - и дверь красоты изумительной, в резьбе чёрного дерева. Двое переходят сквозь кроны на ту сторону.. Стук кольцом кованным.. Стук ещё раз.. ни ответа, ни отзыва. Двадцать пятый кадр: Иногда ему слышится что театр - неуловим. Он - лань Киренейская, несётся где-то в горах, и если ты - не сын божий, то горе тебе, бегущий. Собъётся дыхание твоё и выпадет из тела, и подвигам Двѣнадцати уже не останется для героя Эллады места. Пиздеть - не мешки ворочать. Поэтому надеваются серьги в ухо, грим посреди жизни отчаленной и - пошёл в Terra Incognita. Брѣдущие - это принцип Ненаказуемой Анархии, в сознательном отказе от неё. Только сын божий догонит Театр - чтобы после отказаться от него навсегда.. Выход из кадра. Двое прикуривают на ветру от одной, и во всполохах её замечают как издалека приближается к ним незнакомец, на колесе огромном сидя велосипеда типа "Penny-Farthing". Вот такие художественные подробности быта.. На голове его цилиндр, в глазах, как водится - мятеж и вызов. Самовызов. Самовывоз. Варианты… Он останавливается рядом, снимает перчатки и стучит кольцом кованным по двери.. Стучит ещё раз. Рушится с неба хлопок белёсый, слышится тишина. Александр: В этом доме найдётся Театр? Двѣнадцать: В этом доме найдётесь Вы.. Ваша фамилия - Корнблит? Александр: До известной степени.. Двѣнадцать: Прошу вас, ступайте за мной.. Они заходят в церковный дворик Иоанна Богослова - конь бледный стоит у колодца, пахнет прелым сеном и ржавчиной. Маленький духовой оркестр - семь трубачей в стихарях, дышат в синкопу теплом на пальцы, играют тихонечко жизнь свою. Неприметная дверка где-то с торца, увитая зимней хедерой.. Двѣнадцать: ..мои же братья, по всей видимости, не дома нынче, но был у меня, помнится, ключик от чёрного входа, - поворот замочной через лязг, опилки на рукавах, - Аккуратнее, Алиса Георгиевна, не ударьтесь головой, она у вас такая красивая - спички очерк, огонь запалённой керосинки.. Через полумрак ступают они друг за другом вослед, по коридору.. На стенах его - циферки углем, карты военных действий при битве на Марне, и прочая ветошь незапятнанных памятью лет. Они останавливаются у вырубленного из ели шкапа. Лампа коптит на крючке.. Двѣнадцать, достаёт из кармана нож и стоит, глядя на пламя.. Александр: Если Вы - мистический Анархист, то предупреждаю, что в кармане у меня - браунинг, и всякие вольности с Вашей стороны будут преследоваться по заповедям вашего же учения.. Двѣнадцать: Никакого мистицизма, только сосредоточенность и ясная воля.. Он срезает ножом прядку своих волос, вьющих из под цилиндра - бросает в огонь керосинки и медленно выдыхает.. Дверца шкапа распахнута - Прошу вас, господа. Перед ними - огромный, ввысь уходящий зал в изобилии красного, неизвестно образом коим уместивший себя в том крохотном особнЫчке, в который они заходили. Над сценой - золотом, неясно для чего пока - молот с серпом в колосьях укутаны. Люстра в тясячу солнц разливает свой свет в амперах над зрителями всех мастей. Звучит третья труба, с колосников падает звезда Полынь - начинается великая жажда чуда. А вместе с ней начинаются обрывы зрительской мысли.. Часть Вторая. Обрывы Двѣнадцать: Распахивается пьеса Бертольда Брехта, красной занавесью, как поле распахивается под зерно.. Если бросишь зубы драконьи - то воины вырастут, И если уцелеет в битве один хотя бы - Домой вернётся - в родную землю. Так возвращается солдатик в свою Германию. Сидит себе на стуле в пачке балетной, не шелОхнется - губы сжаты, а сам - всё ближе к родимушке. В плену побывал у Африки - аукнется ещё чёрным по телу голому, а теперь - спрашивает он - Где невеста моя? Fräulein Анна звали её года четыре назад.. А она, чтобы вы понимали, барышня - не простая. У такой сердце - как омут, на шее - ниточка. Она сегодня в родительском доме жизнь свою решила повернуть, от жениха своего ушедшего в сторону. Вся пьеса - одна лишь ночь, местами сугубо полярная. У Анны уже другой появился.. Её тошнит постоянно, глядишь - ещё кто появится.. Александр: Я слышу метрическое деление актов спектакля, их расставление в партитуре событий. Каждому даётся своё назначение: Африка. Перец. Полёт валькирий. Окрашено небо зарёй. Постель.. Эти слова - маятник метронома, точные взмахи деления самого драматурга. Как его имя? Брехт.. Буду в Германии - непременно его найду. Я слышу как режиссёр - как его имя? - Бутусов - верно чувствует принцип метрического деления - нарушая его равновесие он создаёт субъективный ритм, расходящийся с этой первой реальностью самой драмы. Он впадает в разрывы чистоты - начинается сияние иного текста, уже сценического. В нём актёры проходят сквозь коллективный опыт бессознательного - находится "вторая действительность", так называемая «пульсация пересечения».. Как результат - непрестанное самообновление духа. Один из основных принципов анархически-революционного театра.. Кому я всё это говорю.. Алиса: Пол, устеленный мутным зеркалом, от него - софиты, как дрожанье моря - Я вижу как стены озаряются отблесками времени. Дом мой будущий, жених мой званный.. Двѣнадцать: В Тридцатом году Таиров - впервые в Советской России ставит Брехта - "Оперу нищих", забрав у него перед этим пьесу самолично в Берлине. Ставит он её - именно здесь, в Камерном театре. На сегодняшний день Бутусов - последний, кто выпустил Брехта в России, и не где-нибудь, а здесь же, на Тверском бульваре, в ныне Пушкинском. До той поры пока следующий режиссёр не поставит Бертольда - в течении ещё нескольких месяцев, я полагаю, будет существовать некий золотой круг, который в случае Апокалипсиса будет замкнут в этом доме. Альфа и Омега. Достаточно бессмысленное, а потому близкое сердцу размышление.. Алиса: Невеста Анна, как образ вне всякой логики. Она раскрыта и тому, и другому мужчине в объятия, при этом вне всякого блядства, не допуская последней определённости - принцип всякой игровой структуры. Она остаётся честной по отношению к ним даже в отрицании. Она - и есть война! Та прекрасная, от которой уже никуда не денешься.. Не приведи господь эта умничка влюбит в себя Александра - придётся её отравить.. Увы. Увы.. Но ни одна нормальная женщина не мыслима вне ревности.. Или нет.. Или да? Двѣнадцать: Малоизученный факт. Существуют два объективно содержательных Юрия Николаевича в русском театре на нынешний день - это Бутусов и Погребничко. Оба воспитали своё отношение к театру в Петербургских проходных дворах, неподалёку от Моховой, с её замком готическим посреди. Оба они носят крутые свитера с похмелья, да и не только с него - и даже их Театры, в каком-то смысле отражают друг друга, являясь, при этом, по средствам выражения, полной противоположностью. У одного это - пиратское кораблекрушение под Новый год, у другого - гладь озера с сидящим у воды ребёнком. А оба - об одном. И потому - третьему Юрию Николаевичу на Руси не скоро бывать. Алиса: Я женщина, я не могу молчать о себе. Иногда я чувствую как театр смеётся надо мной, и я кажусь себе в эти секунды своей жизни - невероятно скучной. Театр, как искусство стремящееся перестать им быть. У меня есть постоянное стремление уходить из Художественного театра в Свободный. Такая случилась биография.. В том, что я вижу сейчас на сцене, я вижу кинетику - готовность ко встрече со своими страхами, уход от желания всем понравиться.. Александр: Алиса, прекратите так громко шептать - вы когда думать начинаете, то вслух всё проборматываете.. С такой женщиной будет трудно жить вашему мужу. Алиса: Вы мне что, предложение делаете? Режиссёрское.. Относительно моего шёпота.. Таиров: Я Вам предсказание совершаю.. Nota Bene: Андреас Краглер сидит на сцене после репетиции, он весь в пятнах, кровоподтеках, измазан сажею вдоль всего Тимофея, как говорится, и вообще вид его напоминает человека, с трудом отходящего после языческого праздника. Гаснут софиты, реквизит разбредается по своим углам на ночлежу.. Андреас оправляет на себе задравшуюся юбку и говорит: Вы понимаете что именно в таких репетициях, именно с этим человеком и есть весь смысл профессии? Даже спектакль выпускать не обязательно - и так уже всё случается. Есть зритель, нету.. Не в этом дело. Главное тут всколыхнуть себя, ребятушки, не щадя парусов, по щиколотки самые, по макушку бедовую.. Главное дотянуться до себя сокрытого, а потому: да здравствует Friedrichstraße !! Бей в набаты похлёстче - потому как хуй вам без смертушки Воскресение настанет! Александр: "Рождение трагедии из духа музыки", - как писал один Фридрих усатый, но не тот, что на сцене теперь. 1908 год, Таиров репетирует "Дядю Ваню" в Передвижном театре. Он одержим идеей общего звучания - он находит музыкантов, и во всё время репетиций они где-то рядом, играют Чайковского и Шопена.. Когда они устают, и ноты падать начинают из их рук, режиссёр достаёт из под стула граммофон, без которого теперь он не выходит из дома, вертит ручку против часовой - двадцать семь, двадцать восемь.. Пластинку поставил - пускай себе вертится, как луна вокруг девочки нашей.. Актёры ищут кинетику своих действий, они надевают смешные костюмы и слушают размышления режиссёра. Электричества нет, зал - нетоплен уже неделю, а музыка не останавливается.. Музыка выравнивает единое направление в людях мыслящих, и если не Berliner, то точно Ensemble остаётся позади этих встреч. Метод, имеющий своих отчаянных, в радости звука, последователей.. Двѣнадцать: Телеграмма-молния! В начале тысячелетия Бутусов направляется в Москву, по приглашению Константина Райкина - Великое почтение, прочтение новых форм, лёгкая истерия, мысли о родном городе и три пьесы в кармане.. Райкин сидит в клетчатых штанах и с бабочкой на плече. В кабинете "Сатирикона": Райкин: Юрий Николаевич, что хотите поставить? Бутусов: "Сорок первый" Лавренёва.. Райкин: Сколько людей? Бутусов: Сорок три. Райкин: Отчего не сорок два? Бутусов: Тогда "Барабаны в ночи" Брехта.. Райкин: На это у Вас лет пятнадцать уйдёт, я так чувствую. Бутусов: «Макбетт». Райкин: Что? Бутусов: «Макбетт». Райкин: А почему Вы букву - Т - так странно произносите, как будто их две в конце? Бутусов: Потому что их две в конце. Райкин: Тогда на том и порешили.. (Молча жмут друг другу руки. Звучит 4'33'') Бутусов: (стоя уже в дверях уже стоя уже) Один только вопрос, Константин Аркадьевич.. Какой здесь троллейбус от театра до метро идёт? Райкин: (через паузу) А вы сюда на каком приехали? Бутусов: А я сюда пешком пришёл. Райкин: Из Петербурга..? В этом месте на историю наползает занавес. Бабочка вылетает в форточку. Народ безмолвствует. Тишину прорезает очередной выкрик со сцены в зал: Friedrichstraße !! Пляски на праздник собранного войной урожая. Вот поимённый список их участников: Мари - Природная способность к "травести" - платье на нёй сидит с кренолином влитое - из бельэтажа так и спутать можно - суровый дар, чтобы вовремя обрести иронию над собой - Мари отплясывает на каблучках как на картинах Лотрека, она чувствует женщину как женщина - Недорисованный портрет, уходящий за обрывья холста. Лаар - мой послеполуденный отдых фавна. Придаёт бару "Piccadilly" особый шик своим терновым венцом - глядя на эту невозмутимую поступь оголенца, с ленточками одесную, да и в левой тоже - понимаешь что всякую Вечере, при желании можно продолжить - Был бы лишь первитин и немного любви за околицей. Этот парень ещё даст своё прикурить.. Манке - самый добрый чертёнок в этой преисподней, отказывается даже р-р-рычать на ближних своих. Однако же когда наступает время подвигаться в ритмы - включается беспощадный Firestarter, суровая доминанта танцпола, и тут уже под выхлопную я не хотел бы ему попасться.. Восстановить дыхание театра в себе через прямое обращение к зрителю - антракт в тридцать секунд, занавес за её спиной закрывается, а она стоит - лебедёночек малый на передней палубе. Слышится стук топоров, паруса на охлёсте, она - галеонная фигура этого отплывающего корабля - принимает первые волны чудесного безделия. Бабуш - в нём одиночество становится формой человеческого бытия. БездоНный герой с цветочком в петлице и тросточкой в рукаве - ему хочется быть со всеми, но день сегодня выдался пасмурный. На улицах слышится пальба - это новая юность уставшей женщины. Он вскакивает и бежит опрометью к людям, со стягом шумящим в ладонях - чтобы сказать им что-то важное. А что? Она ищет ответа у режиссёра, а он - молчит. Ей так нужны его слова, а он - молчит.. От берега отплывают ясли с младенцем - преодолей себя, Сын человече - В этом его ветхозаветная жестокость и любовь к этой актрисе. Фридрих Мурк - опаснейшая личность, надо сказать.. Бретёр и деляга. Может на пальчиках двух в зал спуститься, при партийной необходимости. Не исключаю что носит дятла запазухой.. Со сцены уходя, в ложу как глянет - как в душу будто-бы: высоко сижу, далеко лыжню заматываю. А Двѣнадцать ему - поклон в цилиндре отвешивает. Подобные люди удивительно чувствуют диалог, находясь на грани святотатства, но никогда не допуская его при этом. Господин Мурк - Крайне близок по духу к принципам Ненаказуемой Анархии, перед которыми ставят себя Брѣдущие. Щедр на душевные изломы, где нужно - в меру сентиментален. На радостях - всех приглашает прогуляться до кабака по ночному Берлину, по случаю помолвки своей, а кому ножки снарядом оторвало - тех на колясочке детской доставит. Способность к окончательному сценическому цинизму от лица персонажа, никогда не переходящему в личное свойство души актёра. Таких людей за отвагу сердца любят дети, и даже разные звери лесные приносят им грибы и ягодки всякие на рогах. Амалия Балике - русая коса, едрись она в коленце. Корсарчик в девичьем обличии - плеснул бы он из стаканчика в лицо, да вот пустой был весь - не сложится. Нет винца, но есть сожаления об уходящих годах пожилой в себе Фрау - открытия в этом персонаже, при верном потоке, ещё заставят поразмыслить немало эту доблестную мать. Она сама не воевала, но сердце рвётся на куски! Теперь же в её руках - случайная музыка. Начинает звучать гитарный блюз на кухонке, все рассаживаются в глубокие кресла, на блюдечке - девять колёсиков со знаком Pacific по обеим. Протянули ручки к фаянсу, дыхнули поглубже и - вот уже мазать в поворотах начинает.. Всё становится ослепительно ясным и, как будто уже знал это всегда - с неба опускаются лампочки, лодочки, дежавю - когда смерть наступит, она будет самой красивой, потому что - в первый раз. И пока Светила не потеряли своего высшего напряжение, коснувшись едва земли - матушка окажется с музыкой рядом. Карл Балике - самый умный человек эпохи каменного века. Бреющий задарма в темноте великан всякого, кто под руку попадётся. С таким артистом хорошо отмечать юбилеи где-нибудь под Рязанью - как-то спокойнее, что ли, о своём дне завтрашнем становится. Угрюм-река, разбойничий норов - Здравствуй, Ксения! Где мотня осенняя!? Укрыты шубой лесника тылы и арьергарды.. В красном женском платье-облепихе представляет собой серьёзную политическую угрозу всякому государственному строю и ижи с ними супостатице лиходейской.. Как говорится в досье у одного немца - характер стойкий. Практически.. Андреас Краглер - чтобы найти достойный описательный эквивалент этому актёру - обратимся к космологии. Существуют, так называемые "белые карлики". Они представляют собой проэволюционировавшие звёзды, лишившиеся собственных источников термоядерной энергии. Масса "белого карлика" равняется массе солнца, но размеры составляют лишь сотую часть его радиуса. При такой плотности актёрского вещества - электронные оболочки атомов начинают разрушаться. Именно это происходит с Краглером. Когда он уходит на войну, он - солнце. Все говорят, что он красив, как бог. Когда же он возвращается, он - "белый карлик", его сияние сравнимо отныне с рябью неналаженного телеприёмника.. Путь, требующий коллосальных затрат и способности слышать ближнего. Nota Bene: Позапрошлым летом, в Кирилло-Белозерском монастыре снималась кинолента, в которой Трибунцев играл юродивого, искушаемого непрестанно Бесом. Во время технического перерыва, один граф позволил себе явно нелестное высказывание, относительно творчества Бутусова, в присутствии Тимофея Владимировича.. Началась незамедлительная метаморфоза отношения к личности. Трибунцев стал часто дышать, принялся ходить быстрыми шагами - глаза его, и без того глаза беспокойного человека, наполнились праведным гневом - вертикаль воспылала в своём сознательном объёме. Его пытались успокоить, но он убегал прочь от вагончика, вырывал с корнем деревья Вологодской области, швырял их в сторону обидчика.. В этом было что-то эпическое, некий гекзаметр мысли и действия.. - Да понимает ли этот граф, о ком он разговаривает вообще? Да знает ли он, что это за Человечище? Где бы мы все были, если бы не его Театр! Графа спасло только природное чувство юркости - он забился под корягу и до конца съёмочного дня более не вылезал оттуда. Когда человек такой стеной встаёт за другого человека - никакие стены в кинолентах не боязны. Анна Балике - ну что тут, господа гусары скажешь..Шашки наголо!! Да не тут то было - пожар-девка, и ещё не известно кто кого поутру пленным волоком потащит. Дюже в ней норову много, по Домострою с такой не выживешь, но в этом и заключается интерес общения с подобной женщиной. (Прошлым летом князь К. продал свой особняк на Ордынке, накупил на все деньги соли, пудов несметицу - устлал той солью бульварное кольцо, и на тройке, с посвистом, катал Анну Балике по Москве, как пО снегу в июле). Ах, красавочка ты, девочка - АУ..я тебе кричу, посреди леса нарисованного! Ау, девочка, где твои буковки первые имяни.. А она сама весь спектакль двух деточек тащит - один в Матросочке с пенсне, другой с Трезубцем на верёвочке - привет вам, мальчики-богатыри! Ваша Анна сегодня умеет любить, и это "сегодня" длится уже всегда. Общение этой актрисы с режиссёром - есть несомненный "Сайгон" души - встреча двух художников, повлиявшая на течение жизни обоих. Когда спектакль окончится и настанут поклоны, Двѣнадцать выпрыгнет на сцену из директорской ложи.. Он будет забрасывать Анну цветами хлопка, кричать ей на немецком: - Anna, Ich liebe dich !! Sein meine Braut, Anna !! А она ему, мальчиков двух обнимая: - Но у меня - дети!! Андреас и Фридрих! А он ей, выбрасывая цилиндр в зал: - Аня, вся Россия - наши дети! Далее кто-то включает дым-машину, старушка со ступенечки рушится в обморок на драгунского кавалера, господин с надломленным моноклем во глазу выкрикивать принимается - Все - в Базар Славянский!! Все - в Базар!! Здесь нить воспоминаний распадается, как забытый за чашкою чая утренний сон.. Трое стоят на Тверском бульваре. Они прикуривают от одной, молчат с минуту.. Алиса: Ваши тексты, Двѣнадцать, рискуют не быть услышанными. Вы слишком нелинейны в своём повествовании и в выборе соседствующих друг с другом слов. Начали со сказки, а под конец на пьесу перешли, вне всяких объективных причин. Двѣнадцать: Видите ли, Алиса Георгиевна, я предпочитаю оставаться в одиночестве, но с самим собой, нежели в компании, но уже без себя за душою. Слышите звон колокольный? Это Рождество наступило.. Двѣнадцать

Прошло достаточно времени после премьеры спектакля «Барабаны в ночи» в театре им. Пушкина, но собрать мысли в единое целое не удается. В такое состояние погружает тебя Юрий Николаевич Бутусов, поставив пьесу с простым сюжетом, понятную на протяжении 3,5 часов, но понятную только внешне, в глубине скрыто столько загадок, что решить их можно через n-ое количество спектаклей, если вообще возможно. Главная изюминка постановок Бутусова не в анализе поступков героев, не в составлении психологического портрета, а в копании в себе, в разжевывании каждой сцены. Бутусов никогда вам не разложит все по полочкам, не посадит в зал и не покажет пьесу слово в слово, он заставит вас разобраться самим, и порой это затягивается на месяцы. Все также с «Барабанами», оболочка спектакля ясна и понятна, а что скрыто внутри… И это прекрасное состояние, когда есть возможность думать, рассуждать и сравнивать впечатления. Спасибо, Юрий Николаевич, за то, что учите анализировать происходящее, а не просто видеть декорации, актеров и аплодировать красивой картинке. Два действия – это два цельных спектакля, можно и смотреть их по отдельности, первый акт как в вихре закручивает тебя, погружает в действие, а музыка переключает внимание и помогает дополнить происходящее. Музыка потрясающая, способность Юрия Николаевича подбирать идеальную композицию для того или иного действия – это талант, ни прибавить, ни убавить. Второй акт меня запутал и не особо поразил, сцена с младенцем не тронула, голый актер не напрягал: раз вы вводите такого персонажа, то делайте все завуалированно, как сделали в театре Пушкина, это не пОшло и не противно. Кроме музыки режиссер правильно подбирает актеров, все работают слаженно и никто не стремится вознести себя выше другого. Александра Урсуляк, Тимофей Трибунцев, Алексей Рахманов, Иван Литвиненко, Александр Матросов, Вера Воронкова, Анастасия Лебедева, Александр Дмитриев, Сергей Кудряшов, спасибо вам за командную работу, вы на сцене как одна большая семья. Повторюсь еще раз, что сказать о том, что за «Барабаны» поставил Юрий Николаевич Бутусов после одного просмотра – невозможно, даже сейчас анализируя, читая отзывы, понимаешь, что столько ребусов в постановке, а ты увидел только часть. Если честно, спектакль еще сырой, нужно разыграться, прирасти к сцене и друг другу, но уже ясно, что жить он будет долго, а мы – зрители будет ходить ни один раз.

Умопомрачительно интересный спектакль.

Ужасный спектакль. Не поняла восторженных отзывов предыдущих ораторов. Спектакль произвел впечатление сюра. ОТ Брехта практически ничего не осталось. Постоянные, ничем не оправданные одевания-раздевания артистов, громкая музыка, голый артист во втором действии. И вся эта вакханалия продолжалась 3,5 часа((.

Отличный современный спектакль!Всем смотреть!