Перед спектаклем «Гамлет Сумарокова» ленивых и нелюбопытных еще в фойе предупреждают, что «Сумарокова» – это не дама, а зачинатель русской драматургии Сумароков и что привычного Шекспировского текста в постановке не будет (из толпы донеслась ожидаемая шутка про то, что администратор череп пропил). Я, как человек, привычный ко всякому черному делу (с), Сумарокова прочитал и сильно опасался, выдержу ли два с лишним часа текста, для современного уха звучащего в ритме русских частушек или, говоря языком Шекспира – nursery rhyme. Кроме того, Шекспир настолько глубоко проник в русскую аудиторию, что его даже купцы друг другу цитировали («Так что, ваше высочество, здесь неблагополучно, тятенька ваш по ночам ходит»), а Сумарокова никто не помнит и не цитирует. Но спешу заверить еще не побывавших на спектакле поклонников театра «Человек» - с поставленной задачей театр справился блестяще. Действительно, поначалу между сценой и залом ощущается стена архаического текста, но она быстро то ли тает, то ли проникает в тебя благодаря интонированной игре с лексикой и синтаксисом автора. Не в последнюю очередь этому способствуют декорации (разумеется, минималистские) и костюмы (разумеется, инновационные). Великолепны молнии – не те, от которых время от времени подпрыгивали в своих креслах зрители, а zippers, которые являются частью постановочного замысла. Трудно представить, сколько костюмеры отдали им сил и времени. Примечателен и костюмный образ покойного «тятеньки» (не буду раскрывать тайну задумки). Если когда-то театр «Человек» устроит свой музей, то это будут топовые экспонаты. Ну, и наконец, труппа. У Сумарокова Гертруда утомляет своими ах! многостраничными ламентациями, здесь же они настолько разнообразны оттенками настроений и чувств Гертруды, что ее нудные причитания в Сумароковском оригинале забываются. Арманс у Сумарокова очень скучный персонаж, специализирующийся на подготовке читателя к очередному выбросу гнева у Гамлета. В спектакле он неожиданно индивидуален, эдакий придворный и нашим и вашим, его лояльность Гамлету сосредоточена в идее «а может так?», и все это из лучших побуждений и без каких-либо обязательств – но именно на нем строится добрая половина (1/3? 1/4?) действа. (Почти абсолютное) зло у Сумарокова - Полоний и король Клавдий. Образы циников-подлецов на сцене всегда выигрышны. Вот и режиссер сделал из них «сладкую парочку» на посмешище зрителям, но несмотря на такое гротесковое решение, игра, интонации и особенно мимика актеров настолько сильны, а переход от смешного к черному в ритме качелей настолько убедителен, что веришь в каждое очередное преображение этого «камеди клаб» в это (почти абсолютное) зло. Загримированный почему-то под Кирилла Серебрянникова Гамлет кажется персонажем второго плана, пока дело не доходит до величайшего монолога всех времен и народов, уловить начало которого можно мгновенно, несмотря на отсутствие канонического «быть иль не быть». Метания Гамлета сводятся к попыткам определиться, в каком порядке убивать Клавдия, мать, Полония и Офелию, но после каждой вспышки (не)решимости его меч вновь и вновь оказывается «въ влагалище вмѣщенъ». И такая трактовка Гамлета ИМХО оправданна: и в пьесе, и в спектакле главным действующим лицом становится все же Офелия. Весь первый акт она молча лежит на сцене, а через и вокруг нее бегают, ходят и прыгают другие актеры, отчего постоянно сердце сжимается - сейчас на нее наступят! Но после того, как Офелия «отлежалась», ее мучения во втором акте – сперва наивные девичьи, но быстро переходящие в готовность умереть, сделав тяжкий выбор, - оказываются более убедительны, чем Гамлетовы. Правда, игра актрисы где-то на уровне выпускницы из сериала про школьников. Но, во-первых, такова, скорее всего, задумка режиссера (девочка-попрыгунья в предвкушении высшего щастiя вдруг идет на смерть ради любви к гнобящему ее князю), а, во-вторых, с такой идеальной фигурой лесной богини босоногая Офелия вообще может играть, как хочет, восхищенный зритель ей все простит. ))) Ну и потрясающая концовка, сплетение диалогов - не стану спойлерить, это надо услышать «неожиданно». В общем, спектакль «восколебал». Единственным темным пятном в течение этих двух часов была дура в 6-м ряду, которая бесконечно включала свою дурацкую мобилу. Но даже эта дура не испортила настроение. Неожиданно аплодисменты оказались недостойно жидкими и нестройными, и я принципиально стал последним, кто закончил хлопать, когда первые зрители уже скатились в гардероб. Хлопайте, господа, хлопайте! Это главная награда актерам. ))) PS После спектакля подумалось: Сумарокова можно назвать не только первым драматургом в России, но и первым постмодернистом. Как писал А. Чехов, не грех Гамлета понимать по-своему, но нужно понимать так, чтобы автор не был в обиде. Если Сумароковскую пьесу вдруг (!) переведут на английский и вдруг (!) поставят в «Глобусе», то на версию театра «Человек» английские поклонники Шекспира явно не обидятся. )))