Агатовый мрак
(«Когти в печень (никто не вечен)» театра «Практика»)

И неспроста свет выключается сначала именно в зрительном зале. Хотя шелестение голосов слышится позади ещё минуту, словно угасающая оторопь. Тереховские «Немцы» в сериальном кураже и динамике пародируют друг друга, как на негласном судебном заседании. А когда ты под наблюдением собственных фобий, шутится соответствующе. А когда эти фобии расплетаются ариадновым клубочком ближними, но чужими, которых опекаешь и используешь, - остаётся пожирать друг друга, как несмешиваемые ферменты в желудке шефской канцелярии.
Потусторонние голоса и космические костюмы возвращают администрацию в прошлое, без которого зло забывается, а о прощении молят лишь пророки в сиротском отечестве. Вымолить милость или погибнуть от снаряда стыда проще, чем подойти к несбывшемуся креслу, чтобы накрыть его занавесками, как покойника, который притворяется. Из окна всё время эвакуируются те, кому труднее всех дышать: сердцу не разогнаться.
И пока подростки с одним бутафорским пистолетом на двоих досматривают фильмы для обмена аллюзиями, в полиэтиленовом тоннеле для сбежавшего зятя тает надежда. Голоса уволакивают неначисленную премию униженным, а жилплощадь остаётся неразыгранной между юным астрономом и тишиной спортзала.
Юлия Разумовская и её легион сидит в черепной коробке коллективного эго до сих пор. Таково их право на бессмертие.

Ходила два раза. Пойду третий. Жаль, что порезали маты - они на старте были уместны.